— Зак! Заккари! Очнись! Пожалуйста, пожалуйста, — причитаю я, но он не двигается. — Что ты с ним сделал? Что это, по-твоему? Хочешь устроить мне урок? Если тебе так хочется кого-то избить, причинить кому-то боль, то почему не взять меня?
Меня бьёт дрожь, я оглядываюсь по сторонам, я хочу, чтобы он пришёл сюда. Мне так хочется расцарапать его самодовольное лицо. Я снова поворачиваюсь к обездвиженному Заку. Сердце болезненно сжимается, глядя на него. Мне нужно помочь ему, нужно добраться до него, проверить, что он жив. Сейчас я больше всего боюсь, что этот психопат убил его. С этого расстояния я не могу разглядеть, дышит ли он. Его грудная клетка не двигается. Я снова принимаюсь колотить по стеклу, но всё безрезультатно. Осматриваюсь, пытаясь понять, как мне попасть внутрь. Нахожу кодовый замок, который, видимо, открывает дверь. Но мне вряд ли удастся его взломать. Кто знает, что творится в голове психа? Только сам псих.
Стоит поискать другой вариант. Надо чем-то разбить стекло. Снова осматриваю комнату, но здесь пусто. Нет совершенно ничего, кроме голых стен. Я чувствую какую-то опустошённость. Знаете, то чувство, когда начинает казаться, что всё предрешено. Что за нас уже всё решил кто-то сверху. Словно мы находимся в какой-то компьютерной игре, и каждым нашим шагом управляет некто другой, просто нажимая на клавиши. Когда понимаешь, что ничего не можешь сделать, чтобы изменить конечную точку. Что если всё это вело меня в эту камеру, если моя судьба увидеть, как умирает моя любовь?
Нет! Нет, нельзя идти на поводу у своих страхов. Иначе он победит. А я не могу этого допустить. В этой игре я сама должна захватить пульт управления. Я должна победить.
Я вытираю лицо, набираю полные лёгкие воздуха и встаю напротив стеклянной стены. Нельзя тянуть. Нельзя сдаваться. Раз уж я не могу найти ничего, чтобы разбить это стекло, то придётся делать это своими руками. Другого варианта у меня нет. Пока я не удостоверюсь в том, что Заккари жив, я не успокоюсь. Даже если придётся сбить руки в кровь.
Я начинаю бить по стеклу, снова и снова. Вспоминаю все зверства, которые совершил этот монстр. Снова чувствую запах опалившейся кожи Шарлотты, вижу окровавленное тело Люка Флетчера. Все события последнего месяца проносятся в моей голове с невероятной скоростью, подпитывая мою ярость, добавляя сил. Каждый удар отдаётся болью во всём теле. Я толкаю стену плечом. Но все мои усилия остаются напрасны. Слёзы застилают моё лицо. Болезненный крик вырывается из моего горла, когда я наношу последний удар кулаком. Острая боль обрушивается на меня словно лавина. Мои кулаки в крови, и я не могу ими пошевелить. Кажется, что я сломала правую кисть. Но сейчас я не обращаю внимания на эти вещи. Всё что я вижу, через непрекращающийся поток слёз, это мелкие трещинки, расползающиеся по этому огромному стеклу. Тихий еле заметный треск сопровождает, каждую новую трещину. И теперь передо мной не безупречная гладкая стена, а некая паутина. Левой рукой я слегка надавливаю на центр этой паутины, и с мелодичным звоном стекло осыпается на пол. Кажется, несколько осколков попадает мне на босые ноги и даже вонзаются в кожу. Но я не вижу этого и не чувствую. Я словно стала суперчеловеком. Боль больше не властвует надо мной. Всё что меня сейчас волнует, это Заккари. Поэтому я переступаю через полосу, на которой осколков больше всего и всё равно мне не удаётся избежать всех стекляшек, несколько вонзается в мои ступни. Острая боль проносится по моим ступням, но я стискиваю зубы и иду дальше.
Когда я уже оказываюсь рядом с Заккари, то медленно опускаюсь на пол. Меня одолевает страх. Я боюсь, что всё уже потеряно. Боюсь, что потеряла его навсегда. Ведь я только что его нашла. Протягиваю к нему руку, осторожно убирая волосы с его лица. Его нижняя губа разбита и опухла. И возможно нос сломан. Крови на футболке немного, так что я делаю вывод, что серьёзных травм на нём нет. Это уже даёт мне небольшое облегчение. Но остаётся самое главное. Дрожащей рукой я тянусь к его груди. Пожалуйста! Пожалуйста! Только будь жив! Моя ладонь касается его груди, он кажется тёплым, что уже является хорошим знаком. Но я всё ещё не чувствую его сердцебиения. Поэтому я опускаю голову и кладу ему на грудь. Сначала я ничего не слышу, но потом я улавливаю тихое и какое-то нерешительное биение сердца. Тогда я по-настоящему вздыхаю с облегчением. Я улыбаюсь, а потом неожиданно для себя самой начинаю смеяться. Все громче и громче, вскоре начиная хохотать словно сумасшедшая. А потом на смену хохоту приходят слёзы. Глухие рыдания вырываются из моей груди. Я цепляюсь за футболку Зака, словно убеждая себя, что он здесь, что он жив. В моём тёмном коридоре снова забрезжил свет благодаря Заку. Он вернул мне надежду. Надежду на спасение, надежду на счастливый конец.
— Делия…
Тихий, хриплый, слабый голос Зака заставляет меня поднять голову. Я даже не сразу понимаю, что это действительно говорит он. Глаза его закрыты, а ресницы тихонько подрагивают. Его правая рука ложится мне на голову, и он проводит ей по моим волосам. А потом медленно открывает глаза, так словно это даётся ему с большим трудом. Взгляд его затуманен, и тогда я понимаю, что его скорей всего чем-то накачали, чтобы привезти сюда.
— Делия, это правда… ты? Это… не сон? — произносит он, с трудом подбирая и выговаривая каждое слово.
— Да, Заккари. Да я тут, я с тобой, — я провожу рукой по его шершавой щеке, покрытой густой щетиной. Я стараюсь улыбаться, казаться сильной, сдерживать слёзы. Но получается с трудом.
— Я так долго тебя искал….Так долго… Делия, — словно что-то вспомнив Зак весь напрягается и на мгновение словно окончательно приходит в себя, — где он? Ты его видела? Я всё узнал! Всё, слышишь?! Где мой брат?
— Я не видела его, о чём ты говоришь? Что ты узнал?
Но он больше ничего не произносит. Видимо наркотики ещё действуют на него. Потому что в следующий момент его глаза снова закрываются, и он отключается. Что он имел в виду, говоря всё это? Что такого узнал Заккари? Неужели ему известно кто скрывается за маской Мстителя?
Глава 16
Проходит несколько часов, а может и минут. Не знаю. Находясь в этой тюрьме, привыкаешь не придавать значения времени. Голова Заккари лежит на моих ногах, когда он потерял сознание, я попыталась сделать всё, чтобы ему было удобней. Машинально я глажу его по волосам левой рукой, которая пострадала меньше всего. Это меня успокаивает, как и то, что он рядом. Я начинаю думать, что вместе у нас гораздо больше шансов покинуть эту клетку. Нужно только придумать план.
— Делия…
— Я здесь, Зак.
Он открывает глаза и не сразу понимает, где находится. Но постепенно его взгляд становится более осмысленным, видно, что он вспоминает. Потом Заккари резко садится и оглядывается. Когда он снова оборачивается ко мне, то его глаза буквально горят. Он открывает рот, словно собирается, что-то сказать. Но вместо этого тянется ко мне рукой и гладит по щеке. Я закрываю глаза, наслаждаясь его близостью.
— Господи, что с твоими руками? — в голосе Зака явно слышится паника и даже злость. Я открываю глаза и вижу, как он осматривает мои израненные руки. Правая рука немного опухла и я не могу пошевелить пальцами. Выглядит она надо сказать ужасно.
— Ничего страшного, просто стекло оказалось немного толще, чем я предполагала, — я улыбаюсь, стараясь его успокоить, и одновременно пытаюсь игнорировать боль в руках.
— Нужно вытащить тебя отсюда, тебе надо в больницу, — он поднимает голову и смотрит на меня с нежностью. Его глаза блестят, и я понимаю, что он сдерживает слёзы. Заккари стискивает зубы, и скулы его напрягаются, лицо становится ожесточеннее и он снова смотрит на закрытую дверь. — Это всё он, ты же знаешь?
— Кто он? — не понимаю я.
Заккари оборачивается и с холодным блеском в глазах произносит: