Я не сразу понимаю, как она может лежать в храме и сидеть там, на острове. Разве возможно находиться в двух местах одновременно? Но тут до меня доходит – это Загробный мир. Я вижу не Бри, а ее душу. Я наблюдаю за тем, что будет дальше.
С колотящимся сердцем жду, что она оглянется, поднимет голову и увидит меня. Мне хочется закричать, привлечь ее внимание. Отчаянно хочется воззвать к ней, но я не могу пошевелиться. Не могу говорить. Я застыла подобно статуе на вершине холма, как Ниоба, заточенная в камень, оставленная один на один со своим горем.
В лесу позади Бри колышутся тени, и мое сердце замирает, когда из-за деревьев появляется фигура.
Мужчина задумчиво смотрит на девушку, скрестив руки на груди. Он одет в черное: в футболку или свитер с длинными рукавами и брюки – довольно смертное одеяние. Его темные волосы развеваются на морском ветру. Он не так уж и стар, как мне показалось вначале, всего на пару лет старше меня. Скорее юноша, нежели мужчина.
Когда парень подходит к Бри, передвигаясь по гальке подобно змее, тени стекают с него, словно масло, и покрывают камни.
И тогда я понимаю, кто он. Нереальное и ужасное создание.
Аид.
Перед моими глазами стоит настоящий бог. Худший из богов.
Я смотрю, как он приближается к Бри, как тени вьются вокруг нее, и мне хочется предупредить, что Аид рядом, что ей нужно бежать. В этот самый миг забывается все плохое, что бывшая подруга сделала мне, – я спасла бы каждого от него, если бы это было в моих силах.
Затем Бри поднимается на ноги и поворачивается к Аиду. Когда они смотрят друг на друга, его лицо смягчается, наполняется скорбью. Что-то сжимается в моей груди. Почему она не убегает? Почему он так на нее смотрит?
Аид протягивает девушке руку, и она оборачивается и бросает прощальный, тоскливый взгляд на Остров, но так и не замечает меня. В тот момент, когда их руки наконец-то соприкасаются, мое оцепенение спадает, сердце бешено бьется о грудную клетку, и я кричу:
– Бри!
Мой голос пересекает океан, но не достигает ушей девушки.
Однако он слышит.
Он ведет Бри перед собой, даже когда оборачивается, чтобы найти источник крика.
Я прижимаюсь к земле, пытаясь распластаться по ней: чутье подсказывает мне, что бог не должен заметить меня, не должен знать, что я видела его или что я стою здесь. Сердце выскакивает из груди, пока я лежу на влажной холодной траве и считаю секунды, выжидая, смогу ли выкрутиться из сложившейся ситуации, смогу ли обмануть смерть.
– Что ты делаешь?
На минуту мне и правда кажется, что это он. И только потом понимаю, что это просто Али.
Я сажусь, поворачиваясь к воде.
Загробный мир исчез.
Я оглядываюсь через плечо, кручу головой во все стороны, но его там больше нет. Он растворился.
– Кори? Ты в порядке? – Пока я поднимаюсь, Али осматривает меня с ног до головы, смотрит на джинсы, грязные ботинки.
– Как ты здесь оказался? – спрашиваю я, озадаченная его внезапным появлением.
– Я шел в храм, чтобы наполнить лекиф[8] для миссис Давмьюр, но увидел, как ты… что-то тут делаешь.
Я продолжаю вертеть головой, но остров не возникает из воздуха, оставляя меня с неприятным ощущением того, что Загробный мир, Аид и мертвая бывшая подруга мне привиделись. Возможно, дело в недостатке сна или в той таблетке снотворного, что я приняла. А может, отец был прав и у меня действительно нервное расстройство.
– Ты идешь на экфору? – интересуется Али. – Без обид, но, пожалуй, тебе стоит переодеться. И вероятно, принять душ.
Я пропускаю его слова мимо ушей и резко поворачиваюсь, будто могу застать остров врасплох, словно мы просто играем в прятки. Когда это не срабатывает, я пробую снова, разворачиваясь в другую сторону. Резко дергаю головой, чтобы посмотреть через плечо. Ничего. Значит, точно привиделось. Я смеюсь от того, что не понимаю, хорошо это или плохо. Что лучше – сойти с ума или увидеть царство мертвых?
– Кори? – Али хватает меня за руки и заставляет повернуться к нему лицом. – Что с тобой происходит?
Я вырываюсь из его хватки и отталкиваю парня.
– Не трогай меня.
На секунду он кажется потрясенным, словно я ударила его, а затем Али взрывается:
– О, ради Зевса. Серьезно? Бри там, внизу, в гробу, а ты продолжаешь на меня дуться.
– Дуться? – оторопело повторяю я.
– Из-за того что случилось, – говорит он так, будто я могла забыть об этом. – Мы типа расстались летом. Я думал, ты пережила это. Ты выглядела вполне смирившейся на Тесмофории, – нахмурившись, добавляет Али.
Триумф с привкусом горечи от того, что Астрид была права насчет его реакции на мой поцелуй с другим парнем, моментально перекрывается вспыхнувшим во мне гневом.
8
Лекиф – древнегреческий сосуд, использовавшийся в погребальных церемониях. Его наполняли оливковым маслом и помещали в захоронение вместе с покойником.