– Федька о семье не беспокоится, он переживает за все человечество! – рассмеялась Инна.
– Все индивидуально. Никаких закономерностей, – задумчиво произнесла Жанна, отвечая на вопросы Ани. – Ценить себя надо, но помнить, что любовь – не подарки. Это когда двое как сообщающиеся сосуды.
– А ведь и правда, у нас, у большинства женщин, элементарная бытовая нетребовательность к себе, к своим желаниям. Нас никто никогда не баловал. А уж о взаимопроникновении… – как-то нехотя, печально подтвердила Аня и глубоко задумалась.
«Не поздно ли?» – хмыкнула про себя Инна.
– Ой, девчонки, что мне Эмма недавно рассказала! С ума сойти можно, – воскликнула Инна. – Я сначала расхохоталась от странности и неожиданности ситуации, а потом чуть не разревелась от злости. Представляете, как-то Эмма плохо спала ночью – вечером они поссорились с Федькой, – а утром он, собираясь на рыбалку, чем-то ее зацепил, обидел. Я не уточняла чем. Она разнервничалась и напомнила мужу о его недавних грешках.
Погулявши на свежем воздухе в хорошей компании, вернулся Федька домой веселый, хоть ничего не поймал. Эмма весь день больная пролежала, но он даже не спросил, как ее самочувствие. А когда она упрекнула его в невнимательности, он вдруг заявил, что ждал, когда она перед ним извинится за то, что испортила ему настроение перед рыбалкой. Обескураженная, Эмма чуть язык не проглотила от изумления. А опомнившись, сказала мужу: «Сколько же извинений я должна выслушать от тебя за тридцать лет унижений и оскорблений? Я извинюсь, но только после тебя! Я-то заслуженно тебя упрекнула. Моя болезненная вспышка – результат твоей жестокости. Каким же надо быть эгоистом, чтобы прощать себе всё что угодно и не простить жене нервную вспышку, вызванную твоим же гадким поведением?»
Ох, как же я, девчонки, взбесилась! А позже подумала:
«Взбунтовалось его… оскорбленное бесчувствие, его сострадание… к самому себе! Видела я много подлых людей, но чтобы такое… чтобы жена извинялась перед мужем за его же издевательства?.. Вот чем заканчиваются отношения в семье, если стелешь перед подонком свою жизнь как ковровую дорожку!»
Это была моя горько-солёная издевка ещё и над своей собственной жизнью.
«А с Феди что с гуся вода, – продолжала рассказывать мне Эмма. – Он «сел» на телефон и «висел» на нём до самого ужина. Я могла бы попытаться принудить его извиниться, но мне хотелось, чтобы он сделал это по собственному желанию, а не по указке, чтобы это вышло у него естественно, от души… Только откуда быть его доброму желанию?.. Вот и живу, стараясь заглушать в себе боль обид. Боже мой, как хочется доброты сильного порядочного человека, чтобы не губили душевные невзгоды!..
Я подозреваю, что Федя продолжает встречаться с той прилипчивой женщиной. Не может он без её лживых велеречивых излияний. И дома он, часами не слезая с телефона, «журчит» с кем-то. По несколько раз на дню закрывается в своей комнате. Я делаю вид, что ничего не замечаю. А что я могу предпринять? Когда меня не станет – а я чувствую, что уйду раньше, – та женщина заморочит ему голову и он оставит детей без помощи. Она, словно опытный кукловод, будет дергать за нужные ниточки – его слабости, – заставляя думать, что он сам всё решает. Он даже не осознает себя побежденным. Напротив, сочтёт хозяином положения, победителем, полководцем! А потом она в царство мёртвых его отправит, как поступила с бывшим мужем, когда тот развелся с нею, узнав о её «личной» жизни, и тем самым подписал себе смертный приговор.
Хочу сходить на консультацию к юристу посоветоваться, что можно предпринять, чтобы эта проститутка не оставила наших детей хотя бы без жилья. Я узнала, что на ней уже три квартиры числятся. Может, её хобби обирать мужчин?».
«Не удивлюсь, если ты окажешься права. Федька всю жизнь был захребетником, – сказала я Эмме. – Та женщина целенаправленно пасёт его, не понимая, что хорош он только вне семьи. Женившись, он останется деспотом. Если, конечно, она его не переупрямит и не переориентирует. Хотя в этом возрасте…»
«Как пить дать переформатирует, и комар носа не подточит. Не удивлюсь, если узнаю, что та шлюшка или ещё какая-то из них – ведь он всем объяснялся в любви! – каждый день поет моему мужу: «Вот умрёт твоя жена и остаток жизни ты проведёшь рядом с любимой женщиной». Наверняка упорно приучает его к этой мысли. Иногда она вызывает у меня тайную симпатию. Пусть бы захомутала и припахала. Дураков надо учить. Если надоело жить на всём готовеньком, пускай на старости лет повкалывает на эту стервозную тётку, раз чёрт его сподобил к тому», – сказала мне Эмма.