Стою, не решаясь зайти. Оттягиваю момент, ясное дело. Но верно говорят: перед смертью не надышишься.
– Чего встала как на показе монделей? – та самая бабуленция отодвигает меня в сторону своей морщинистой рукой.
Честное слово, будто обойти не могла! Терпеть не могу, когда ко мне прикасаются незнакомые люди.
– Ну, чего, заплутала, чё ль? – спрашивает, тяжело дыша.
Ковыляет по ступенькам. Встаёт у входа, руки в боки.
– Нет, – недовольно поправляю пиджак.
– Ты из этих чё ль? – прищуривается и внимательно сканирует меня взглядом.
– Из кого из этих? – хмурю брови, вспоминая номер квартиры.
– Дормоедов телевизионных. Журналюг треклятых, – зло поясняет она.
– С чего вы взяли? – удивлённо моргаю ресницами.
– Повадились сюда всякие, нтв, хрен тв. Сенсацию им подавай! Нет бы у нас, пенсионеров интервью взять. Ух, я бы поведала им о своей сладкой жизни!
В этот же момент где-то совсем рядом об асфальт разбивается бутылка. Прилетела сверху. Очевидно кому-то тяжело дойти до мусорки.
Звездец, товарищи… Спасибо, что не по хребту.
– Колька! – орёт сиреной карга, напугав меня до смерти. – Руки оторву скотине! Иди собирай стекло сейчас же!
– Пошла ты, Петровна, это не я! – слышится насмешливое в ответ.
– Ух, паразит! Весь двор загадил! Ой, а штаны-то подшить тебе надобно, девочка! Всю грязищу ими собрала, – качает головой. – По асфальту шаровары твои мотыляются, это ж не дело! Я как бывшая швея тебе говорю.
– Так и должно быть, – закатываю глаза. – Дайте пройти.
Не могу уже держать тяжёлый пакет на весу. Пальцы затекли до боли.
Старуха, прихрамывая, отползает в сторону и молча сверлит меня взглядом. Захожу в обшарпанный подъезд и тут же морщу нос. Запах оставляет желать лучшего. Да и внешний вид дома изнутри ничем не краше того, что снаружи. Обшарпанная краска, надписи, окурки. Стараясь не придавать значения тому, что вижу и чувствую, поднимаюсь на второй этаж. Здесь-то и находится заветная табличка с цифрой 7.Моя любимая цифра, кстати.
Рука тянется к звонку, но в последний момент я её отдёргиваю.
Замираю. Сердце начинает стучать как бешеное, и волнение вдруг накатывает с такой силой, что я не могу ровно дышать. Жадно глотаю ртом затхлый воздух подъезда, но в горле ком, а грудь будто тисками сдавило.
Отхожу к перилам и пытаюсь взять себя в руки.
Не сбегать ведь в последний момент? Это так по-детски трусливо…
Просто позвони в эту дверь, Арин. И будь, что будет.
Мои мытарства прерывает всё та же докучливая пенсионерка.
– К Громовым, что ли? – интересуется она громко.
– Да.
– Ну точно мышь телевизионная! – кивает головой она, будто соглашаясь со своими словами. – Вам лишь бы поехидствовать, а у парня горе вон!
– Говорю же нет! Не журналист я! – повышаю голос. – Навестить его пришла.
– Навестить… – она опять прищуривается. – А там че?
– Соки, фрукты, – отвечаю на автомате, и та, представьте себе, бесцеремонно заглядывает в пакет.
Как бы смешно не звучало, но эта старушенция немного приводит меня в чувство.
– Да что вы себе позволяете! – дёргаю бумажный пакет в сторону, зло щёлкая зубами от негодования.
– Ладно… щас.
Она хромым шагом ползёт до двери Громовых и начинает со всей дури по ней тарабанить.
– Галка, открывай, это я Петровна, – орёт на весь дом как полоумная. – Гааааль!
Ненормальная…
Когда слышу, как проворачивается замок, судорожно сглатываю.
– Ну чего вы, Антонина Петровна, так кричите, Максим спит, – спешит утихомирить шумную соседку выглянувшая из-за двери женщина.
– Тут пришла к вам барышня, – кивает в мою сторону. – Стоит мнётся. Уверяет, что не журналюга.
Женщина открывает дверь чуть пошире и выходит на лестничную клетку.
– Вы кто? – глядит на меня устало, расправляя простой хлопковый халат.
Этот вопрос заставляет меня оцепенеть. Смотрю в лицо женщине, судя по всему, приходящейся Максиму матерью, и не знаю, что ответить. Будто язык к нёбу прирос.
– Девица в шоке от местного контингента. Видала, Галь, глазища какие испуганные!
– Меня зовут Арина, – наконец, снова обретаю голос. – Хотела просто проведать… Максима. Учились вместе в институте.
Как там? Ложь во благо? В моём случае просто способ попасть в эту квартиру.
– Мы тут собрали кое-что с одногруппниками, – приподнимаю вверх пухлый пакет. – Можно увидеться с ним?
Седовласая женщина растерянно топчется на месте.