Логан опустил руки и отступил назад.
Их окружила полиция. Человек в форме развернул Дилана, прижав его лицом к стене, и заковал в наручники.
— Дилан Риджмонт, вы арестованы за…
Всё было кончено. Логан развернулся. Пришло время ехать домой.
— Всё действительно кончено.
Логан взглянул на свою жену, которая обнимала себя и смотрела в окно на тёмную ночь.
— Кошмар с Диланом, да. Ты получишь опеку. Софи будет в безопасности.
Она кивнула, но больше ничего не сказала.
Логан был терпелив три дня. Бекки была больна, и когда он не заботился о ней и Софи, он работал над делом со своими друзьями. Также он убедился поставить в известность судей и социального работника о смене их адреса.
И каждую ночь Бекки спала в его объятиях.
Но что произойдёт, как только дело об опеке закончится всего через две недели? Простит ли его Бекки полностью за то, что он не ставил её на первое место, когда должен был? Было бы намного легче, если бы он мог продолжать поддерживать её, если ей будет нужна помощь. Тогда у него будет больше времени, чтобы заполучить достаточно её любви.
Его мать любила его, но недостаточно. Индиго могла бы перестать гастролировать и начать жить поблизости, собраться и доказать судьям, что она могла бы быть настоящей матерью. Она не сделала этого. Логан не понимал эту правду, пока не увидел, от чего готова была отказаться Бекки ради Софи.
Его мать была причудливой. Она держала при себе Логана так долго, сколько он подходил её жизни, но не изменилась бы ради него.
Бекки отказалась от своей мечты стать медсестрой или, по крайней мере, отложила её и сохранила Софи. Она заботилась о своей умирающей матери с новорождённым ребёнком. Бекки застряла, любя.
Он хотел, чтобы её любовь была настоящей, которая оставалась несмотря ни на что — даже когда он облажался. Он должен был дать ей шанс выбирать, свободно от финансового давления и переживаний о дочери.
Достаточно. Логан подошёл к своему комоду и достал первую вещь. Подойдя к Бекки, он обнял её.
— Это твоё.
Она опустила голову.
Логан открыл маленькую квадратную коробочку.
Она ахнула.
— Логан. Кольцо моей мамы.
У неё задрожали руки, когда он взяла золотое кольцо с одним бриллиантом. Она подняла взгляд.
— Я думала, его продали.
— Я попросил Броди выкупить его, как только ломбард открылся следующим утром. — Он развернул девушку и надел кольцо на её палец правой руки. — Ты его больше не продашь.
— Спасибо. — Слёзы потекли по её щекам. — Кольцо — это всё, что осталось у меня от всех них. Всё остальное исчезло. Но когда я смотрю на него, то вспоминаю не только свою маму, но и отца, и Тайлера тоже. — Она обняла его. — Спасибо тебе большое.
Он прижал её ближе, желая привязать её к себе навечно.
— Всегда, пожалуйста, детка. Ты можешь когда — нибудь отдать его Софи, и у неё будет частичка её бабушки.
Она показала ему свои переполненные слезами карие глаза.
— Ты понимаешь.
— Да.
Обхватив её лицо ладонями, он вытер слёзы. Бекки улыбалась и плакала, она редко скрывала свои чувства.
— У меня есть для тебя кое — что ещё.
Он протянул ей папку.
Она нахмурилась.
— Что это?
— Твой сберегательный счёт с пятьюдесятью тысячами и есть счёт поменьше, для Софи.
Кровь отлила от её лица.
— Ты уходишь? — она покачала головой и вернула ему папку. — Я не хочу этого. Я не хочу твоих денег.
Он бросил папку на стул.
— Послушай меня, я остаюсь. Я люблю тебя и Софи. И сделаю всё, что в моих силах, чтобы удержать вас обеих. Вы моя семья.
— Тогда зачем?
— Я хочу, чтобы ты любила меня достаточно, чтобы остаться не из — за того, что я могу тебе дать. Вы обе свободны, у вас достаточно денег, вы не обязаны оставаться.
Он не был уверен, имеет ли это смысл, но однажды он держался вдали от неё, старался защитить своё сердце, и Бекки осталась одна, не зная о его чувствах. Больше этого никогда не повториться. Так что он рассказал ей безобразную правду.
— Никто не любил меня достаточно, чтобы остаться.
— Я люблю, как и Софи. Ты её отец. — Она закрыла глаза, её лицо охватило сожаление. — Я ушла только потому, что твой отец угрожал Софи. В другом случае я бы поговорила с тобой. — Когда она открыла глаза, они блестели словно золото. — Я бы боролась с ним за тебя, но Софи — ребёнок. Я должна была сначала защитить её.
— Чертовски правильно. Никогда не меняй этого, Бекки. Это одна из вещей, которые я люблю в тебе. Ты не знала, чтобы я сделал для вашей с Софи безопасности. Разница в том, что теперь мы можем защищать её вместе. Тебе никогда не придётся задаваться вопросом, чью я выберу сторону — я буду на твоей стороне, чтобы защитить нашу дочь.