Кэти одарила его улыбкой невинности.
— С какой стати я должна это делать? — Она покачала головой. — Сэм был бы сильно разочарован, если бы я вдруг отменила встречу. Мы запланировали ее почти неделю назад. — Кэти не собиралась сообщать ему, что субботний вечер был временем игры в бридж, на которой она присутствовала в качестве четвертого игрока.
Дэнни сунул руки в карманы.
— Ну, а как же Молли? — спросил он, хватаясь за соломинку. — Кто будет присматривать за ней, пока тебя не будет?
Она засмеялась.
— Ты, Дэнни. И не смотри на меня так — ты вполне в состоянии справиться с этим делом. Легче легкого. — Положив руки ему на плечи, она привстала на цыпочки и поцеловала его в губы быстрым и крепким поцелуем. Сердце у нее при этом чуть не выскочило. Стараясь казаться спокойной, она отступила на шаг и улыбнулась веселой улыбкой, которая успешно маскировала и бешеный пульс, и трясущиеся колени. — Спокойной ночи, Дэнни. — Усмехнувшись про себя, увидев его озадаченную физиономию, Кэти повернулась и танцующей походкой направилась в ванную, зная, что он смотрит ей вслед. У входа она остановилась, обернулась и, помахав ему, закрыла за собой дверь.
Дэнни стоял, ошеломленно пытаясь понять, что же произошло. Его застала врасплох горячая волна, прокатившаяся по телу, когда Кэти прижалась к нему и он ощутил прикосновение ее мягких губ.
Но это же Кэти, напомнил себе Дэнни, а не одна из тех циничных и соблазнительных женщин, с которыми он проводил свои дни (или ночи).
Это же Кэти, твердо повторил он про себя. И надо всегда об этом помнить. Он посмотрел в другой конец комнаты, где стояла тахта, и чуть не застонал — забыл, что будет спать на ней не один, а с Кэти. Всю ночь.
Он все-таки застонал. У него возникло чувство, что это будет очень длинная ночь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ему снился сон.
Дождь все еще шел, и было слышно, как он барабанит по крыше. Почувствовав легкий озноб, Дэнни, не открывая глаз, теснее прижался к лежащему рядом с ним теплому, определенно женскому телу.
На ней почти ничего не было, понял он сквозь сон, когда уткнулся носом в теплую шею и вдохнул сладкий, пленительный запах. Вдоль своих ног он ощущал ее длинные голые ноги. Его рука перебралась по какой-то шелковистой материи к изгибу ее плеча, потом спустилась вниз по руке и остановилась на изгибе бедра. Она слегка пошевелилась, придвинулась еще ближе и вызвала моментальную реакцию его сонного тела.
Рука скользнула кверху, под шелк, по согретой сном коже, и он удовлетворенно вздохнул, уткнувшись ей в шею губами и пометив рядом поцелуев душистую женскую кожу. Его рука натолкнулась на округлость одной небольшой, упругой груди, и он снова вздохнул, обвиваясь телом вокруг нее, а его пальцы стали нежно поглаживать маленький, набухший сосок.
— М-м-м… — Тихий, женственный стон наслаждения заставил его пульс сильно ускориться. — Дэнни?..
При звуке этого тихого, хрипловатого шепота он резко открыл глаза — голос был ему знаком. Медленно поднял голову — это был не сон. Он не спит, а женщина, которую… Боже милостивый, это же Кэти!
Дэнни словно катапультой выбросило из постели.
Кэти перекатилась на спину и смотрела сонными глазами сквозь полуприкрытые веки, как он растирает руками лицо, пытаясь привести себя в норму.
Злясь на себя и на нее за то, что чуть было не случилось, — и за то, что уже случилось, — он начал закипать.
Ей что, обязательно нужно смотреть на него вот так? Это действует ему на нервы, выводит из равновесия. Что, черт побери, происходит?
Дэнни готов был кинуться к двери, лишь бы не видеть этого сонного и влекущего лица.
Великий Боже, как он мог допустить такое?
Это было во сне. В нормальном, здоровом сне нормального, здорового мужчины.
Вот только во сне он видел Кэти, и даже предпринимал кое-какие действия.
Переваривая эту неприятную мысль, Дэнни вдруг осознал, что ему стало трудно отделить ту Кэти, которую он всю жизнь знал, от этой очаровательной искусительницы, которая сейчас смотрела на него из-под сбившихся простыней. Ее рыжие волосы были взлохмачены, в глазах еще стоял сонный туман, а ее тело буквально источало флюиды соблазна. Шелковая вещица, которая была на ней, оказалась вполне респектабельной ночной рубашкой — вот только под ней угадывалось все, в том числе и пара торчащих сосков. Во рту у него пересохло, а в горле застрял комок величиной с булыжник.