Что произошло дальше, мистер Тёрлоу практически не помнил. Лишь фрагментами, словно в бредовом сне, остались в его памяти моменты того, как он тогда, уже насквозь промокший под дождем, бросился на убийцу своей собаки с голыми кулаками, как последний сильным ударом в грудь повалил Джо на землю рядом с мертвым Буффало и начал наносить ему мощные удары ногами с яростью дикого животного. Затем всё вокруг заискрилось синими и красными огнями, послышался вой сирен… Мистер Тёрлоу вспоминал, как его, покрытого грязью с ног до головы, схватили двое мужчин в полицейской форме и бросили, как мешок с мукой, в кузов грузовика…
И далее, уже не в темноте и не в грязи, но в просторном зале суда, Джо стоял и, опустив голову, слушал приговор, согласно которому ему суждено было провести долгих восемнадцать лет в колонии строгого режима. Глазами, которые, казалось, были затянуты пеленой, он оглядел собравшихся в этот момент людей. Не найдя среди них ту, из-за которой всё это было затеяно, его внимание было отвлечено криком его друга Джафета, который встал со своего места и, вытянув руку вперёд — очевидно, указывая на одного из уважаемых участников судебного процесса — гневно продекламировал «Одни черти пожирают других чертей! Как здорово заниматься этим, когда у вас у всех нет человечности!», после чего он внезапно схватился за сердце другой рукой и молча упал на пол, а затем охранники схватили недвижимого Джафа за руки, как мешок с картошкой, и потащили из зала суда…
— В любом случае, это всё, господин инспектор, — выдохнув, Джо завершил свое повествование, — вряд ли вас заинтересует то, как я начал отбывать срок в этих вонючих стенах.
— Ну, ну… — покачал головой Гэлбрайт.
Заключенный и полицейский молча сидели друг напротив друга. Мистер Тёрлоу, которому захотелось размять ноги после долгого сидения на неудобном стуле, собрался было встать, но тут его собеседник поднял руку.
— Подождите, Джордан Тёрлоу, наша встреча еще не закончена, — призвал ко вниманию инспектор.
— В чём дело, господин инспектор? — спросил его Джо таким тоном, каким маленький мальчик пытается добиться ответа от своего строгого отца на вопрос, почему он не может пойти погулять.
— Вы рассказали мне свою половину истории, а теперь я хочу поведать вам свою, — не скрывая торжественности, ответил ему Гэлбрайт.
— Что, неужели в этой семейке, по вине которой я тут гнию заживо, до сих пор происходят какие-то инциденты?
— Вы правильно уловили суть, Джордан, но давайте не будем забегать вперед, — сказал Гэлбрайт. — Садитесь поудобнее и слушайте.
И мистер Тёрлоу сел на жесткий деревянный стул. В нем загорелась искра любопытства. Ему вдруг стало очень интересно, что же именно расскажет ему этот волевой человек с военной выправкой. Кто знает, что, если… Джо старался думать о Делии как можно реже, но в этот момент её нежный и светлый облик воскрес перед его мысленным взором. Он, пытаясь справиться с охватившим его волнением, ответил своему собеседнику:
— Я весь во внимании, господин инспектор…
Когда инспектор, наконец, поведал заключенному свой длинный рассказ — начиная с инцидента с воришкой в продуктовом магазине и заканчивая своим последним разговором в кабинете господина главного инспектора Сеймура, Гэлбрайт вытер пот со лба и облизал пересохшие губы. Мистер Тёрлоу всё ещё сидел напротив него на своем неудобном деревянном стуле, сложив руки перед собой. Почувствовав на себе выжидающий взгляд господина инспектора, Джордан вздрогнул всем телом и поднес правую руку к своему мертвенно-бледному лицу.
— Что случилось, вы не очень хорошо себя чувствуете? — с сочувствием спросил Гэлбрайт.
Вытирая слезы с глаз, Джо шмыгнул носом и шумно вдохнул. Инспектору стало немного не по себе при виде плачущего преступника, и он невольно перевел взгляд на поверхность стола, за которым они сидели всё это время. В то же время он задавался вопросом, что в его рассказе могло так сильно расстроить этого двадцатишестилетнего мужчину.
— Делия… — донесся до его ушей шепот Джордана.
«Ну да», — подумал Гэлбрайт, — «это всё из-за девочки, той самой, из-за которой он угодил за решётку». С этой мыслью инспектор снова поднял голову, обращаясь к своему собеседнику.