— Кэтлин Армор назвала это явление папирусным плодом, по её словам, это когда женщина-близнец вынашивает внутри себя второй эмбрион.
— Глупое и антинаучное дерьмо, — Гэлбрайт непроизвольно грязно выругался.
— Ну а чего ты хотел от этой современной медицины… — лейтенант, казалось, о чем-то задумался.
— Хорошо, допустим что они нашли эту штуку, так что же было дальше? — инспектор сгорал от нетерпения.
— Короче говоря, они пожертвовали её Орегонскому колледжу восточной медицины, — ответил Нелиссен.
— Подожди, а это еще зачем? — невольно удивился Гэлбрайт.
— Как медицинский экспонат, а ты что подумал? — молодой голос усмехнулся.
— Ничего подобного я не… — инспектор остановился на полуслове.
— Там, конечно, эту штуку сразу же поместили в стеклянный сосуд с формальдегидом, — начал лейтенант, — и когда я узнал об этом, я не сдержался и сразу же поехал в этот колледж.
— И что же ты там увидел? — в эту секунду Гэлбрайту стало очень интересно.
— Ну… — начал вспоминать его собеседник. — Вокруг сосуда столпилось множество студентов — их ведь хлебом не корми, дай только поглазеть на чудеса расчудесные.
— Весьма любопытно, — ухмыльнулся Гэлбрайт.
— Они стояли вокруг и обсуждали содержимое, — продолжил лейтенант, — один парень заметил, что эта штука была очень похожа на личинку розалии лонгикорн, а кто-то упал в обморок…
— Кто именно? — по какой-то причине инспектора заинтересовал этот факт.
— Две молодые девушки, — щёлкнул языком невидимый собеседник, — видимо, они испугались, что когда они забеременеют, то у них внутри вырастет нечто подобное.
Гэлбрайт невольно подумал, что ситуация вышла на редкость ироничной — девочку спасли от паразита, которым все восхищаются, но никто даже не задумывался о том, из кого именно его извлекли, и поэтому о сочувствии умершему ребёнку даже речи не могло идти.
— У Бога больное чувство юмора, — мрачно сказал инспектор в трубку.
— Я не понял, что ты пытаешься сказать? — недоуменно произнес лейтенант.
— Забудь об этом, я просто размышлял вслух, — честно сказал Гэлбрайт, — но что это всё-таки было?
— Знаешь, я думаю, что Кэтлин Армор назвала эту штуку папирусным плодом сгоряча, потому что, если честно, оно не было похоже на эмбрион, — загадочно произнес молодой человек.
— Так как же это могло выглядеть? — не понял его собеседник.
— Представь себе морского ежа… — начал объяснять лейтенант.
— Панцирь? — перебил его Гэлбрайт.
— Нет, живого, — поправил его молодой человек.
— Ну давай, — поспешно ответил инспектор.
Гэлбрайт нарисовал в своём воображении красный шар, утыканный длинными иглами, который мог существовать только на дне океана.
— Значит, этот эрзац-морской еж плавал там в формальдегиде, — сказал Нелиссен, — а я, глядя на него, подумал, что это…
— Паразит? — тут же высказал своё предположение Гэлбрайт.
— Хуже, — ответил собеседник, — паразит всё-таки отдельный организм, вредный, безусловно, но при желании его можно удалить без потери для хозяина, в то время как здесь…
— Не тяни резину, пожалуйста, — инспектору вдруг захотелось, чтобы этот разговор наконец подошёл к концу.
— Представь, мой друг, что при твоем зачатии в твоих легких сформировался второй мозг, — отклонился от темы молодой голос.
— Что ты несёшь? — Гэлбрайта удивила эта аналогия.
— Слушай меня, — сердито сказал лейтенант, — это был бы совершенно бесполезный придаток, который поглощал бы избыточную энергию твоего тела, но не делал бы ничего полезного.
— Ничего не понял, но очень интересно, — саркастически заметил инспектор.
— …но поскольку у тебя это от рождения, ты считаешь, что это норма, — продолжил Нелиссен.
Гэлбрайт подумал, что в этом была определенная логика — в конце концов, человек действительно не может знать, как другие люди на самом деле чувствуют свой организм, основываясь лишь на своём собственном самочувствии да знаниях, почёрпнутых из медицины.
— И следовательно, — сказал лейтенант, — попытка удалить этот орган может привести к серьёзным осложнениям, потому что твоё тело…
— Ты хочешь сказать, что шансы Делии выжить равнялись нулю? — немедленно спросил его инспектор.
— Если с этой штукой внутри, то я ничего не могу утверждать, — спокойно ответил молодой голос, — но то, что её извлечение привело к смерти ребёнка — факт.
— Бедная девочка… — Гэлбрайт печально вздохнул.
— Но одно я могу сказать наверняка, — продолжил Нелиссен, — даже если бы она захотела, она не смогла бы в будующем зачать и выносить ребёнка.