Впрочем, была ещё одна причина, которая не позволила малышке просто так взять и процитировать книгу в лицо викарию — дело заключалось в том, что когда дядя Джо закончил читать ей эту книгу, он попросту дал девочке наказ не цитировать её содержимое направо и налево. Как она думала, причиной этому служило то, что Господь Бог, описанный на страницах этой в высшей степени необыкновенной книги, был не седовласым стариком, который сидел на облаке и отдавал приказы ангелам, но, напротив, отважным молодым рыцарем, который восседал верхом на коне и участвовал в дрязгах некоего средневекового государства. «Ну что плохого в том», — задавала себе вопрос Делия, — «чтобы представлять Господа Бога крутым парнем?».
Она помнила, как в книге описывалось, что этот Господь Бог, который под видом простого смертного пытался сделать этот мир лучше, чем он есть на самом деле, в своих странствиях влюбился в некую женщину, но когда её подло убили, то Господь Бог пришел в такую ярость, что вопреки чьим-то указаниям вышел из себя и устроил жителям средневекового городка нечто вроде Армагеддона, только в его руках были не какие-то нелепые огненные шары, а самый настоящий рыцарский меч из стали, которым он прорубил себе путь сквозь свиту вероломного короля, и, добравшись до последнего, положил конец его тирании. Закончилась же книга тем, что после этого события самого Господа Бога забрали какие-то его друзья, с которыми, гуляя по эдемским садам, этот в высшей степени странный персонаж поедал клубнику и в шутку пугал окружающих своими ладонями, испачканными её соком.
На Делию всё это произвело весьма и весьма сильное впечатление, но поскольку дядя Джо сказал ей, что другие взрослые не оценят такую интерпретацию Господа Бога из уст малышки, то Делии оставалось только придержать язык и тихо покинуть церковь, получив из уст викария ответ, который ничего не объяснил ей и ничуть не помог ей в том, как ей нужно было поступить в ситуации, когда её родители замыслили нечто нехорошее и скрыли от неё истинную судьбу её друга.
Воспоминание о разговоре с викарием привело Делию в состояние, близкое к отчаянию. Она глубоко вздохнула и, расправив затекшие от холода плечи, провела рукой по холодной пластиковой поверхности подоконника. Луна уже давно скрылась за облаками, и в ночном воздухе чувствовалась сырость надвигающегося ненастья. В голову девочки закралась мысль о том, что в любой момент может пойти дождь, отчего она рискует промокнуть под его струями, но малышка продолжала сидеть на своём месте, изредка бросая взгляды в свою комнату — что, если дверь вдруг откроется и к ней войдет её мама или папа?
Но, к большому счастью Делии, никто из её родителей не входил в спальню. Это её полностью устраивало — сейчас, больше, чем когда-либо, девочка не желала их присутствия, потому что чувствовала острую необходимость забыть об их существовании и вспомнить самые яркие фрагменты своей жизни, которые произошли с ней вплоть до сегодняшнего момента. Успокоившись, Делия подняла голову к небу и, закрыв глаза на несколько секунд, постаралась выкинуть из головы все мысли о настоящем, чтобы они не мешали сосредоточиться на образах из счастливых моментов её совместного с дядей Джо прошлого.
Она не рискнула устать от кропотливого перебора своих воспоминаний и провалиться в сон, потому что холодный ветер, дувший со стороны леса, просто не давал ей такой возможности. В отличие от Нью-Йорка, где Делия ранее жила со своими родителями, в Портленде никак невозможно было подвергнуть сомнению существование природы вокруг, что часто случалось с девочкой на заполненных автомобилями улицах мегаполиса, где любая травинка, робко растущая в трещинах асфальта, казалась малышке символом зелёного мира и в то же время олицетворением дикой природы в одном лице.
В голове Делии всплыли образы их с Джорданом самого последнего времяпрепровождения. Это ни в коем случае нельзя было назвать свиданием, ибо, во-первых, Делия была слишком маленькой для этого, а во-вторых, если свидание обычно представляет собой встречу наедине, то это мероприятие проходило в компании близкого друга дяди Джо, которого девочка заочно уважала, но никогда раньше не видела.
В её собственном воображении мир вокруг возвращался назад сквозь время. Сама Делия не участвовала в тех событиях — не в том смысле, что её там не было физически. Напротив, Делия была непосредственно вовлечена в те происшествия. Дело было в том, что в воспоминаниях отсутствовал её собственный визуальный облик, ибо ещё не родился такой человек, который мог бы видеть себя со стороны, не теряя при этом способности ориентироваться в окружающем мире и оценивать происходящее с точки зрения от первого лица.