— Вероятно, онемение или что-то вроде паралича. Как ты вообще докатился до такого? Может быть, вколол себе чего-нибудь такого, а?
— Иди ты со своими наркотиками куда-нибудь подальше, Фаркрафт, ты же меня знаешь… — с некоторой обидой Гэлбрайт начал оправдываться перед ним.
— Ну а какое ещё есть для этого слово? Или ты действительно хочешь убедить меня в том, что ты настолько сильно испугался тех троих афроамериканцев, что решил спрятаться от них в каком-нибудь тупике и, думая, что тебя там никто не увидит, дать волю своим нервам?
— Я не собираюсь тебя ни в чём убеждать, приятель…
— В таком случае расскажи мне, что ты сам чувствовал в тот момент.
— Клянусь, наркотики не имеют к этому никакого отношения, — начал Гэлбрайт, — я просто вышел из бара и по пути на улицу Ролло случайно прошёл мимо переулка, где трое фанатов гангста-рэпа готовились перестрелять друг друга из-за какого-то пустяка. Я рассмеялся, чтобы отвлечь их от этой мысли, и спокойно пошел себе дальше. И, не зная, что это тупик, вошел в коридор. Но я боюсь, ты можешь не поверить в то, что произошло дальше…
— Я поверю тебе, не волнуйся. Ладно, продолжай.
— Хорошо. В коридоре я подошёл вплотную к зеркалу и вдруг заметил, что мое отражение никак не реагирует на мои движения. А после этого я почувствовал, что началось землетрясение. Я хотел побежать назад, но позади меня всё было перекрыто какой-то темнотой. А потом из зеркала на меня хлынула волна крови. Задыхаясь, я потерял сознание. Спасибо тебе за то, что ты, как оказалось, следил за мной всё это время.
— Не считай меня своим ангелом-хранителем, приятель. Что ж, неслабый трип ты словил…
— Ты всё ещё думаешь, что это был наркотик?
— Не то чтобы я так думал, просто мне сложно описать твой инцидент по-другому. Ладно, пойдем-ка поскорее отсюда…
Фаркрафт, вытирая руки прямо о свой пиджак, поднялся со скамейки. Вслед за ним, после небольшого колебания, поднялся и Гэлбрайт. Они вдвоём направились к выходу из этого переулка, приближаясь к дороге, по которой на полной скорости мчались машины. Внезапно инспектор остановился. Заметив озадаченный взгляд своего друга, он ответил:
— Подожди секунду, мне кажется, у меня развязался шнурок на ботинке…
Он опустился на землю, и внезапно до него дошло, что он был обут в лоферы. Боже, почему у него создалось такое чувство, будто на нем новые туфли? Гэлбрайт поднял глаза и внезапно потерял дар речи — Фаркрафт с запрокинутой головой медленно падал на землю. На его белой рубашке были отчетливо видны несколько пулевых отверстий, из которых начала сочиться кровь. Бросившись на помощь своему другу, инспектор заметил проезжавший мимо них черный седан, из окна задней двери которого чьи-то руки в перчатках втягивали в салон длинный ствол оружия, похожего на полуавтоматический пистолет…
Что произошло после этого события, Гэлбрайт уже не помнил из-за охватившего его в тот момент шока, связанного с потерей близкого человека. Кажется, какой-то очкастый парень с вьющимися волосами вызвал «скорую помощь», затем прибыли санитары и положили уже неподвижное тело Фаркрафта на носилки и на глазах у Гэлбрайта увезли его в неизвестном направлении…
Он также вспомнил, что, стараясь не дать волю слезам, медленно шёл куда-то с того места, и какая-то маленькая девочка в голубом платье, из-под которого виднелся розовый свитер, громко сказала «Почему этот дядя плачет?». Он вспомнил, как её отец, чье лицо поразило инспектора необычно длинными скулами, держа дочь за руку, укоризненно сказал ей «Шелби, сколько раз мне тебе повторять — не комментируй прохожих!». Инспектор, которого не на шутку смутили слова из уст малышки, решил сесть в такси, чтобы никто не увидел его слёз…
Несмотря на такое потрясение, он, будучи полицейским, чувствовал, что должен отвечать за свои слова перед старшим по званию, поэтому, устраиваясь на заднем сиденье такси, Гэлбрайт сказал молодому парню за рулем «Ролло, пятьдесят пять» и, пытаясь подавить воспоминание о застывшем бледном лице своего друга, откинул голову на спинку сиденья (в очень похожем стиле двойника, которого ему посчастливилось вчера увидеть в метро)…
К тому времени, когда таксист привез инспектора к небольшому, но аккуратному одноэтажному дому господина главного инспектора Сеймура, время уже приближалось к вечеру. Гэлбрайт, выходя из такси, на прощание дал водителю чаевые и, подойдя к низкому деревянному забору, нажал на кнопку звонка. Через пару минут ворота открылись, и Сеймур, одетый в неброскую голубую пижаму (из-за чего было трудно поверить, что этот невысокий пожилой мужчина был никем иным, как самим главным инспектором полиции Портленда), впустил гостя внутрь.