Затем он кивнул своей жене, которая тем временем подошла к плите и, надев кухонные перчатки, взяла большую кастрюлю, из которой валил густой белый пар. Тем временем девочка замешкалась на пороге и вопросительно посмотрела на своего папу, который ободряюще подмигнул ей. Затем она подошла ближе к столу и села на стул, который стоял по его левую руку — подобное расположение мест за обеденным столом должно было символизировать тот факт, что дочь является ни много ни мало сердцем своего отца. К этому моменту её мать уже расставляла на столе глубокие фаянсовые тарелки, от которых исходил аппетитный запах «Sopa de legumes» — любимого блюда девочки, которое её мама обычно готовила по праздникам.
По окончанию процедур по накрытию стола женщина села по правую руку от своего мужа, после чего они оба обратили свои взоры на свою дочку. На хорошеньком личике малышки заиграла счастливая улыбка — уже забыв об уроках, она приготовилась приступить к трапезе. Отец, слегка нахмурив густые брови, поднял руку, призывая дочь ко вниманию. В ту же секунду улыбка исчезла с лица девочки и она тут же подняла глаза на папу и застыла в выжидательной позе. В тишине, которая воцарилась в столовой, мужчина посмотрел на свою супругу, которая, не говоря ни слова, утвердительно кивнула. Затем глава семьи перевел взгляд на свою дочь, которая смотрела на него своими большими невинными глазами, ожидая его слов. Кашлянув в кулак, отец собрался с мыслями.
— Итак, — окинув свою семью серьезным взглядом, торжественно начал он, — что следует делать перед едой?
Он сделал короткую — всего восемь секунд — паузу. Обе его женщины — одна помоложе, другая постарше — молча ждали продолжения его речи.
— Правильно, — сказал он, подняв палец, — нам нужно поблагодарить Господа и воздать ему хвалу. За что? — снова сделав паузу, отец выжидающе посмотрел на дочь.
Девочка не отрывала глаз от лица своего папы. Её плечи, скрытые светло-коричневым кардиганом, слегка подрагивали от напряжения. Ей было прекрасно известно, что за этим риторическим вопросом (на который отвечать запрещалось) сейчас последует долгая и скучная речь, которое она будет обязана выслушать со всем возможным вниманием, даже если до этого слышала её сотни тысяч раз. Поэтому девочка смирилась с тем, что с «Sopa de legumes» ей придется подождать — в конце концов, речь отца была давней семейной традицией, против которой она не могла, да и не хотела идти.
— Дело в том, — наконец начал её отец, — что если человек принимает дары Божьи без благодарности, то он становится подобным свинье, которая бесстыдно набрасывается на что считает вкусным и пожирает всё без разбора. Но мы не свиньи, — при этом отец немного повысил голос, — мы люди, и нам не подобает уподобляться животным. Мы должны понимать, кто мы такие и с какой целью пришли в этот мир. Люди должны знать, что каждое их действие, которое они совершают, является проявлением любви к Господу. Бог милостив — он посылает нам дары, то-есть пищу, чтобы наша душа могла расти в познании высшей воли.
Глава семейства перевел дыхание и сгоряча ударил себя могучим кулаком в свою широкую грудь.
— Это означает, что мы должны с чувством благодарности принимать пищу, даруемую нам Господом, — подытожил он.
К концу своей речи отец откинулся на спинку стула и с хитринкой в глазах оглядел обеих своих женщин, сидящих за обеденным столом. Девочка сидела, опустив глаза — со стороны она казалась спокойной, но на самом деле гулкий и раскатистый голос её отца продолжал стоять у неё в ушах. Отец оторвал взгляд от дочери и направил его куда-то в угол столовой, где стоял большой сервант, все полки которого были уставлены богатым сервизом. Вскоре его лицо приняло умиротворенное выражение и он снова устремил взгляд вперёд.
— Что ж, давайте начнем, — он имел в виду не еду, как могло показаться, но короткую молитву, которая следовала за его длинной речью.
С этими словами отец опустил локти на стол, и его жена последовала его примеру. Девочка подняла голову — оба родителя пристально смотрели на неё, в их глазах читался упрек. Девочка прекрасно знала причину их недовольства — традиция чтения молитвы перед едой всегда строго соблюдалась в их семье, и любому, кто пытался нарушить это правило, приходилось несладко.
Малышка до сих пор помнила, как однажды давным-давно, когда ей было всего пять лет, за ужином она капризно сказала своему отцу, что якобы забыла слова благодати — так сильно ей хотелось есть в тот июньский день. Она совсем не ожидала, что после этих её слов лицо папы нальется кровью и исказится в страшной гримасе. Тогда ещё пятилетняя девочка сделала вид, что его гнев прошел мимо её внимания и приступила было к тому, чтобы съесть печеную картошку, но бедняжке так и не удалось поужинать, потому что в следующую секунду отец встал со своего места и, громко топая ногами, подошел к дочери и с силой выдвинул стул, на котором она сидела. За этим, конечно, последовали её недовольные крики, сопровождаемые слезами, на которые отец ответил только яростным «Будешь спать без ужина!», после чего приказал жене отвести их дочку в спальню, на что та согласилась без лишних слов, что девочка расценила как предательство.