рь и не понимали, почему она медлит. - Да не бойтесь вы так! - рассмеялась она. - Они нам ничего не сделают. - Откуда ты знаешь? - ничего не понимая, спросил Пузо. - Всё не так, как мы думали! Нам нечего бояться! Ева загадочно улыбнулась и сказала таким тоном, будто недавно совершила открытие и решила нам его доверить: - Там у них семья. Мама, папа и ребёнок. И у них ещё будут детки. Представляете? Я не представлял. В моей голове не укладывалось, как у "них" может быть семья. Они были страшилищами, уродами, иными. Да и то все эти слова не передавали всех моих чувств, всего моего отвращения. Я содрогался, едва лишь в памяти всплывали мерзкие, гладкие, блестящие глазные яблоки. - Ты всё придумала, да? - недоверчиво спросил Пузо. - Ты нас разыгрываешь? Ева неопределённо помотала головой и продолжила: - Наверное, они потеряли свой дом и попали на нашу планету. Здесь они могут жить, но им нужен уголь. - Откуда ты всё это знаешь? - спросил я, невольно заинтересовываясь. - Я догадалась, - почему-то шёпотом ответила мне Ева. - Они подсказали мне, - она махнула рукой на местных. Они продолжали стоять, не двигаясь, будто застыли. Между тем, Бабжана, услышав голос Евы, выскочила на крыльцо и бросилась к ней, причитая: - Евушка, родная! Ты вернулась! Родная моя! Вернулась! Господи, вернулась! - Да бабушка, погоди, - Евы выскользнула из Бабжаниных объятий, - мне рассказать надо. Видишь? - она повернулась и указала Бабжане на живую цепь. - Они нам говорят... ну, показывают, через наших... Бабжана только сейчас заметила местных, выстроившихся длинной линией от сгоревшей избы до нашего крыльца. - Кто говорит? - пробормотала она. - Ничего не понимаю! - Те существа, в избе, - Ева всплеснула руками, будто сетуя на нашу недогадливость. - У них будет потомство. Они подключились к сознанию местных. Они так общаются, понимаете? Они знали, что я жду ребёнка, и решили, что я - лучший кандидат для контакта. Теперь ясно? - Какого контакта? Ева указала на сгоревшую избу: - Они хотят вступить с нами в контакт. Но не умеют говорить, поэтому использовали местных. Они не поработили их. Помните, все эти движения? Они хотели показать... Нет, лучше я сама их попрошу. И Ева, не дав нам опомниться, сбежала вниз по ступенькам и махнула рукой местным. Затем положила ладонь на свой живот. Потом сложила руки на груди и покачала невидимого ребёнка. Цепь тут же нарушилась. "Спектакль" начался, только теперь им управляла Ева. - Смотрите, смотрите, - воскликнула она. - Вот они делятся на пары. Это значит любовь. Теперь их по трое. Это значит потомство. Вот они ещё показывают: качают в руках как бы ребёнка, видите? И на землю ложатся... ну, это понятно же. Мы сначала их просто не поняли! И Зулька нам семью показала, помните? Бабжана как самая старшая. Мы с Вано изображали мужа с женой, Максим - как бы наш ребёнок. А Платон с Никитой и так семья, они же братья. Мы просто не поняли ничего. Они использовали местных как компьютер, чтобы передать с их помощью сообщение. - Какое сообщение? - воскликнули мы с Пузо в один голос. Ева задумалась на секунду. - Например, такое: "Не бойтесь нас, мы тоже создаём семьи и растим детей" - сказала она. - А зачем тогда они с ящиков прыгали? - спросил Пузо. - Что это значит? Ева задумалась на секунду, затем пожала плечами: - Наверное, показывали, как попали к нам. Может быть, вывалились прямо из чёрной дыры. Непонятно было, шутит ли Ева или нет. Но я был рад её возвращению и мне, в конце-концов, передалось её возбуждённое состояние. И я совсем забыл про брата. Вспомнил лишь тогда, когда над сгоревшей избой в тёмное небо повалил седой дым. - Там Платон! - закричал я, мгновенно испугавшись. - Они с Вано сейчас сожгут дом. Ева покачнулась, будто её ударили под дых. - Что ты говоришь, Никита? - она схватила меня за плечи и тряхнула. - Как сожгут? Я, торопясь и сбиваясь, рассказал Еве про замысел Платона. - Они уже там, уже начали, - я указал на дом. Огня ещё не было видно, но дыма прибавилось. - Нет! - с ужасом прошептала Ева. - Нельзя их убивать, они же просто хотят установить с нами контакт! И Ева понеслась обратно, к избе. Я рванул за ней. Пока мы бежали, сгоревший дом осветился изнутри оранжевым - его пожирало пламя. За считанные секунды огонь разгорелся, разбушевался, будто ярость моего брата передалась ему. Всё внутри оказалось охваченным пламенем. Неведомые контактёры были обречены. Навстречу нам выбежал Платон, он схватил Еву за руку, попытался удержать. Ева вырвалась, но упала на землю и начала бить по ней кулаками. "Мы их не поняли, не поняли, не поняли!" - всё повторяла она сквозь рыдания. Так велико было её отчаянье, её безутешное горе, что я сам заплакал навзрыд. Не знаю, жалел ли я Еву или тех, кого в последний момент она пыталась защитить, но боль моя в тот момент была беспредельной. - Всё в порядке, Ева. Успокойся, их больше нет, - Платон припал на колени и попытался унять Еву. Брат считал себя спасителем. Но на Еву его слова произвели совсем не то впечатление, которого он ждал. Ева перестала рыдать, села на колени, обхватила голову руками. Покачалась, будто хотела унять боль. Затем подняла на Платона лицо и что-то тихо ему сказала. Из-за треска пожара я не услышал ни слова. Но брат изменился в лице, самодовольная ухмылка перестала кривить его губы. Внезапно вся деревня осветилась. Включилось электричество. Люди будто проснулись. Все разом заговорили. Я крутился во все стороны, заглядывая людям в лица, не зная, плакать или смеяться. Я думал, они начнут себя вести иначе, будут благодарить нас за спасение или радоваться, что больше не зомби. Видимо, слёзы всё ещё катились по моему лицу, потому что кто-то погладил меня по голове и сказал: "Не плач, этот дом уже один раз сгорел, там никого нет. А огонь мы сейчас потушим!" Я почувствовал лёгкое прикосновение к плечу. Обернулся. Ева. Она совсем перестала плакать, но синие глаза были полны грусти. Ева обняла меня обеими руками, зарылась лицом в мои волосы. Я тоже крепко-крепко обнял её. "Никита, мама любит тебя. Я точно знаю", - прошептала Ева. Затем поцеловала меня в лоб и отпустила. Этот пожар оставил от дома лишь пепелище. Сгорели огород и забор. Будто, никто никогда и не жил в нём, ни прежние владельцы, ни сквоттеры из другого мира. Я видел, как Ева, её отец и Бабжана вместе уходили. Пузо и Вано нашли своих и тоже отправились по домам. Мы остались вдвоём с братом. - Пойдём домой, - сказал Платон, не глядя на меня. - Нет! - я вдруг удивился, как легко было сказать брату это слово. Раньше оно мне давалось намного сложнее. До самого рассвета я просидел на своей иве. Платон не искал меня, я не знал, чем он занимается. В окнах нашего дома горел свет, но он казался необитаемым. Я сидел на дереве и думал, что не достоин называться вперёдсмотрящим. Я не увидел главного. А должен был. Истинной вперёдсмотрящей оказалась Ева. Я смотрел на небо, чистое и прозрачное. Казалось, оно невесомо лежит прямо на моих плечах, и я - часть его. Я видел не только ясные крупные звёзды, но и причудливые разноцветные звёздные скопления. Вселенная предстала передо мной во всей красе. Из какой её точки попали к нам странные гости? Они казались нам страшными и уродливыми. Но именно они, не зная нашего языка и не умея говорить, нашли один-единственный способ установить с нами контакт - показать, что любовь универсальна. Мы с Платоном уехали в Москву, не дождавшись окончания каникул. Я вернулся к маме. Брат вскоре отправился в Штаты и остался там жить. Мы иногда общаемся по Сети. Я ничего не знаю о судьбе Евы. Но уверен, что она стала хорошей мамой. Самой лучше мамой на Земле.