— Пойдём, — голос её звучал увереннее, чем тогда.
— Куда?
— А не всё ли равно?
Действительно, какая разница, куда идти? Главное, ведь, с кем. Я тоже встал и последовал за Никой. Остановились мы у её комнаты, Вероника зашла туда и вынесла большой клетчатый плед, а ещё прихватила пару подушек. В голову мою одна за другой поползли всякие противоречивые мысли. То, что у Вероники был какой-то план, я не сомневался, но задавать вопросов не стал, а просто пошёл за ней. Тихонько мы с ней прошли до холла и выбежали на улицу. Несмотря на тёплые вещи, холод я почувствовал сразу и обрадовался, что Вероника взяла с собой плед. Мы обошли здание по кругу и дошли до пожарной лестницы, которая вела на крышу. Когда Вероника спихнула мне обе подушки и уверенно полезла наверх, я понял, что она задумала. Мне захотелось обнять её крепко-крепко, потому что она угадала мою давнюю мечту. Я скорее полез за ней следом и, чуть было не уронив все вещи, взобрался на крышу.
Вид невероятный. Ночь была лунная и ясная, а потому всё пространство было видно, как на ладони. Я скинул подушки на пол и подошёл ближе к краю. Огромные деревья, проходя мимо которых, чувствуешь себя ничтожно маленьким, теперь были наравне с нами. Куда ни глянь — всюду лес, а мы будто находимся на маленьком островке в огромном океане деревьев. Озеро оказалось куда больше, чем я себе представлял, и тоже поражало своей красотой. Удивительно, как меняется мир, стоит тебе только взглянуть на него под другим углом. Я вовремя спохватился и вспомнил о Веронике, которая времени зря не теряла и уже давно приготовила постель.
— Я хотела придти сюда сама, но подумала, что и тебе здесь должно понравиться.
Я подошёл к ней, и мы легли, укрывшись пледом. Стало заметно теплее, только вот я не был до конца уверен, от пледа мне тепло, или от того, что Ника рядом. Звёзд на небе было не счесть, и все они неимоверно-ярко светили. Казалось, руку протяни — и сумеешь непременно достать одну, или даже две. Фантастика просто! Космос стал будто бы на шаг ближе ко мне.
— Удивительно, — только и смог вымолвить я, глядя на небо. Ника улыбнулась и придвинулась ближе ко мне. Внутри всё замерло, а лёгкие перехватило от неожиданности.
— Так теплее, — говорила она легко, и меня это успокоило, я вернулся к созерцанию неба. Мы долго молчали, разглядывая звёзды, пока Вероника не заговорила вновь. — Я знаю, о чём с тобой сегодня разговаривал дядя. Он и со мной говорил об этом. Лёша, не злись на него, он не хотел тебя обидеть.
— Не хотел обидеть и назвал лицемером, — я зло усмехнулся и тяжело выдохнул. Пар, как из печной трубы, повалил из носа и быстро растворился. — Если он знает, что тебе здесь плохо, то почему не может перевести тебя в другую школу, или вовсе увезти отсюда подальше?
— Потому что я не хочу, — её ответ поверг меня в шок. Я и слова сказать не мог в противовес. — Другие школы у нас есть, вот только смысл переходить на новое место, если результат будет тем же? Одноклассники постарались и отрезали мне все пути к бегству. Куда бы я не ушла, везде меня будет ждать одна и та же картина. От своих, по крайней мере, знаешь, чего ожидать. Уехать тоже не могу, я ведь с дядей живу. У него здесь работа, дом, семья и я — вечно прибавляющее проблем тело.
Вероника замолчала и сглотнула подступившую к горлу горечь. Она не хотела показывать мне свои слёзы, поэтому как можно скорее вытерла глаза ладонями и заговорила, через силу улыбаясь.
— Мне осталось продержаться здесь один год. Потом родители обещали меня забрать к себе и перевести в колледж. Я пока не определилась с профессией и экзаменами, у меня, если честно, вообще смутные представления о дальнейшей жизни.
— Ника, всё хорошо будет, слышишь, — я взял её за руку и повернул голову. Мы лежали, взявшись за руки, и смотрели друг на друга. Что-то странное происходило со мной в эти минуты. Плачущая девчонка, вся избитая и покалеченная, затравленная и униженная, виделась меня самым прекрасным существом на свете. Моим главным желанием было, чтобы она перестала страдать. Раз и навсегда. — Только не плачь больше, пожалуйста.
Я лежал и смотрел на Нику, как она понемногу успокаивается и засыпает. А вот мне не спалось совсем. В какой момент человек ставит счастье другого превыше своих интересов? Что-то переменилось во мне этой ночью, но тогда, ещё лёжа на крыше, я не мог понять, что со мной произошло. Мне казалось это каким-то помешательством, проявлением маниакальных симптомов и бог ещё знает чем. Луна заканчивала своё путешествии по небу, которое уже начало светлеть. Занимался тихий рассвет, и по земле стелился туман. Ужасно не хотелось будить Веронику, но нужно было идти в корпус, пока нас кто-нибудь не увидел. Сон у неё был очень чуткий, стоило мне легонько прикоснуться к её плечу, как она тут же открыла глаза и растерянно посмотрела на меня.