— Да я и не собирался… А что такое?
— Да ничего, Серёга просто тебя в карьере утопит и дело с концом, — я удивлённо посмотрел на соседа. Толя понял, что сболтнул лишнего и теперь не знал, говорить ли всё до конца или нет. По натуре Гордеев был тот ещё балагур, поэтому таить секрет, который почти рассказал, он не мог. — Он уже год по Машке слюни пускает, только я тебе об этом не говорил. Весь класс об этом знает, и только Серёга уверен, что его любовь — великая тайна. Он никого к Селяевой не подпускает, говорит, что будет бороться за своё счастье.
— А Маша что?
— Она же леди, — Гордеев манерно протянул букву «е» в слове «леди» и надменно взглянул на меня, видимо, пародируя Машу, — в классе она его особо не выделяет, а вот после уроков они иногда гуляют в общих компаниях.
— Ладно, раз Мария у вас запретный плод, расскажи мне тогда вон про ту брюнетку, которая сидит за второй партой.
— Понравилась? Ну, не удивительно. Здесь ещё веселей. За Дианкой и вовсе вся школа бегает, начиная с пятиклассников и заканчивая одним лаборантом-второкурсником. Она у нас с кем попало не встречается, только самых крутых выбирает. Хорошо, наверное, когда мама — директор школы.
Я ещё раз взглянул на черноволосую красавицу. Она, будто почувствовав, что я обратил на неё внимание, повернулась ко мне. Я улыбнулся и помахал ей рукой. Наградив меня взглядом королевы, она лишь усмехнулась и повернулась обратно. Анатолий ни сколько не удивился такому исходу, а я, чтобы поскорее забыть свою неудачу, выбрал следующую одноклассницу.
— А сидит с Дианой кто? Вроде бы тоже ничего.
— Это Ермакова. Не спорю, Наташка девица видная, только характер у неё уж больно тяжелый, да и ветреная она. Ну, ты понял, о чём я.
— Нимфетка? — я усмехнулся. — Интересненько. Ну и девчонки у нас в классе, куда ни плюнь — кругом одни сердцеедки! Ладно, нормальные в классе есть? Обычные такие, без выкрутасов.
Толик подумал и указал мне на парту, за которой сидели две девочки.
— Та, что слева — это Катька, — пояснил он, — она самая весёлая в классе. На переменах её почти и не увидишь — всё по этажам скачет, приключения ищет. А рядом с ней Юля Куликова, она поспокойней будет.
— Вот с ними сперва и познакомлюсь. Слушай, а почему у вас весь первый ряд пустой и только одна девчонка там сидит? — поинтересовался я. Толик посмотрел на неё, потом вновь на меня, потом опять на неё, потом придвинулся ко мне и шёпотом спросил.
— А ты что, её уже видишь?
— В смысле, уже вижу? Кто она?
— Да так, наша местная девочка-призрак, — ответил Гордеев и небрежно махнул рукой в её сторону, — несколько лет назад в этой школе она умерла.
Спокойная интонация моего соседа и смысл, сказанных им слов, совсем не вязались друг с другом. Я ещё раз взглянул на «призрака». Девчонка по-прежнему сидела и писала в тетради.
— Если у тебя крыша поехала, то это не значит, что со мной случилось то же самое! — я как мог пытался доказать Толику его неправоту. — Она живая, её на прошлом уроке Пётр Андреевич спрашивал, она у доски отвечала.
— И что? Всё-равно она призрак, она не существует для нас. Её зовут Никто
— Спорю на что угодно, она живая, и на этой перемене я с ней заговорю.
— Удачи! Только последние пару лет она почти ни с кем не разговаривает.
Я не мог дождаться окончания урока, который как назло тянулся невообразимо долго. По-возможности я не упускал девочку из виду на случай, если она куда нибудь испарится. Прозвенел звонок. Вихрем сорвавшись с места, я поскорее собрал учебники в рюкзак, чтобы осуществить задуманное. Толик специально задержался в классе, желая посмотреть на это зрелище.
— Привет, я Лёша, — представился я, ожидая, что таинственная Никто сейчас обернётся и что-нибудь скажет в ответ. Но ничего не происходило, она, будто не слыша меня, продолжала укладывать вещи в свою сумку. Я попробовал ещё раз завязать разговор. — А как тебя зовут?
Девчонка на мгновенье замерла, взяв сумку в руки, и развернулась ко мне. Она была невысокого роста и оттого смотрела на меня снизу вверх. Её спокойное лицо было точно позаимствовано у красивой фарфоровой куклы, я видел такие у бабушки в серванте. Ровные и аккуратные черты лица были будто результатом многолетних трудов талантливого скульптора, и лишь одна деталь выдавала в ней человека — её глаза. В этих глубоких глазах застыла тьма. Я пытался отвести взгляд, что-то сказать, но с каждым мгновеньем странная сила заставляла меня всё смотреть и смотреть на неё. Не помню, сколько я простоял так, но когда вновь начал осознавать реальность, странной девочки рядом со мной уже не было.