— Что здесь происходит? — строго спросила Галина Александровна. Услышав этот голос, Наташа успокоилась, и драка прекратилась. Я помог Веронике подняться, а сам не отпускал обезумевшую блондинку ни на шаг от себя.
— Я ещё раз вас спрашиваю, — учительница подошла ко мне настолько близко, что я слышал её тяжёлое, пышущее жаром, дыхание. Она была зла. — Что происходит? Отвечайте!
— Галина Александровна, — Наташа сладко запела, вмиг превратившись в примерную девочку, — это всё Берг виновата! Она кинула на пол мои учебники, потом ещё и за волосы таскать меня начала, а Лёша решил спасти меня от этой бешеной! Я уже давно говорю, что этой психопатке не место в нашей школе!
— Ребята, так всё и было? — спросила учительница. Класс, словно марионетки, все как один, согласно закивали головами. Наташа вся светилась, окрылённая победой. Вероника молчала, не осмелившись даже поднять глаз на преподавателя.
— Всё не так было! — громко воскликнул я. Весь класс встрепенулся, все смотрели только на меня. Вспышка неведомой смелости вмиг улетучилась, мой язык словно занемел, а связки неприятно стянуло, не давая мне произнести ни звука. Я посмотрел на Веронику. Изрядно потрёпанная девчонка стояла, прислонившись к доске, и тратила все свои силы на то, чтобы не упасть. Хрупкое тело чуть вздрагивало от подавляемых ею слёз, но вот лицо, хоть и было распалённым от драки, не выражало ни боли, ни страха. Полное спокойствие и безразличие. Я был поражён этим, а потому взял себя в руки и заговорил: — Вероника уронила нечаянно учебник Наташи, а она все её вещи из сумки вытрясла, и это Наташа драку начала!
— Не слушайте его, — вскрикнула Ермакова, взяв меня под руку, как своего парня, — это Лёша шутит, он, когда падал, головой ударился.
— Хватит! — закричала учительницы и хлопнула журналом по столу. Меня аж передёрнуло от неожиданности, а Наташа хитренько подмигнула мне. — Надоели оба. Меня не волнуют ваши отношения. Сядьте уже, наконец, на свои места. Вероника, об этом инциденте я вынуждена сообщить Петру Андреевичу. Если ты не исправишь своё поведение, его ожидает выговор.
Вероника молча кивнула и села на место. Начался урок, но мы с Толей опять ничего не писали.
— А ты, похоже, Наташке приглянулся, раз она тебя защищать стала, — тихонько проговорил он и засмеялся.
— Мне всё равно. И почему вы все согласились с ней? Сами же видели, что это она драку начала, — я был очень возмущён, поэтому поэтому последние слова прозвучали достаточно громко, благо, учительница ничего не заметила.
— Да потому что ты дурак без мозгов, лезешь в самое пекло! Никто получает своё наказание, Никто получает по заслугам!
Продолжать разговор было бессмысленно. Я был поражён, насколько мои одноклассники могут быть жестокими и безжалостными. Неужели, и я такой? Урывками я слушал объяснения учительницы, но с каждой минутой всё больше растворялся в собственных мыслях. Я был расстроен, что не смог выручить Нику. Русский закончился, весь класс толпой вышел из кабинета. Теперь я понял: Вероника всегда специально медленно собирается, чтобы не идти в потоке одноклассников. И вновь мы остались с ней вдвоём в пустом кабинете. Я молча встал рядом.
— Ты преследуешь меня? — раздражённо спросила она, закидывая рюкзак на плечо. На её левой руке распласталась длинная царапина, оставленная Наташей.
— Я думал, ты мне хоть "спасибо" скажешь, я ведь заступился за тебя.
— А я тебя об этом не просила.
Мы вышли в коридор. Мы шли вместе. Хотя, нет, не так. Я шёл с ней рядом, а она будто гуляла где-то в параллельной вселенной, не замечая ничего вокруг.
— За что они так с тобой, Ника?
— Мои одноклассники любят детские шалости. Это ведь так весело — убивать. Им это доставляет неподдельное удовольствие. Но я на них не сержусь, я привыкла. Каждый получает то, что заслуживает, правда, я не знаю, чем заслужила всё это.
Она словно растворилась в толпе, я её потерял. Она удивляла меня: её только что растоптали, уничтожили, а ей хоть бы что, ходит, улыбается. Если бы кто-то сделал подобное со мной, этого человека уже не было в живых. Похоже, ещё остались на земле по-настоящему добрые ко всем люди. Хотя, была ли Ника на самом деле доброй девочкой, я не знал, но на тот момент я считал её маленьким беззащитным существом, которому была необходима помощь и поддержка.
5 глава
— Парни интересуются, с чего это ты за Никто заступаться начал? — пробормотал Гордеев, старательно вычерчивая пресловутый конус в тетради. Мы сидели на черчении. — Я кое-как их успокоил, сказал, что ты просто не знал про историю с Яной. На первый раз тебя простили, но больше тебе такую выходку с рук не спустят. Или ты всерьёз решил её защищать?