Этот осенний день выдался на редкость ясным и безоблачным. В башне было намного светлее и суше, чем в предыдущей камере. Шайнара подставляла руки под солнечные лучи и слушала, как где-то в соломенной подстилке возится мышь. И вместе с этим шорохом непоседливого зверька волны воспоминаний уносили девочку туда, где шелестит на просторах листва морвийских рощ, где плещутся о берег холодные воды величественной Альвы, где отец, всегда такой серьёзный и усталый, развешивает для просушки сети перед домом, а Берд строгает на берегу деревянную треногу…
С площади донеслись звуки лютни, и чистый голос бродячего менестреля затянул балладу о прекрасной королеве Семиоре Благословенной, о её добром сердце и заботе, которую она проявляет к простому люду. Шайнара оторвалась от своих воспоминаний. Всё, что произошло в городском суде, оставалось для неё странным и непонятным, но вместе с тем вызывало чувство необъяснимой брезгливости и отвращения.
Певец смолк. Но ненадолго. Вскоре голос его зазвучал с новой силой.
… Рождённый лордом иль купцом,
Знай, день придёт расплаты.
И ты не выкупишь у них
Прощение за злато.
Сильный красивый голос менестреля заставлял слушать себя помимо воли. И Шайнара незаметно вся превратилась в слух.
… Меч Правосудия пронзит
Того, кто грабил без стыда,
И алой лентой подтвердит
Знак Вольного Суда…
Девочка никогда раньше не слышала прежде этой песни. Она вспомнила о разговорах мальчишек в камере и подумала, что если бы такие Вольные Судьи существовали на самом деле, то, может, они нашли бы убийц, напавших на её деревню, а потом казнили бы их всех. И Дарга с Югхаром особенно… Шайнара тихо застонала. Некоторые из воспоминаний, которые она старательно держала на самом дне своей души, с новой силой начали подниматься наружу…
…Хоть стены замка высоки,
Но не дадут спасенья.
Не защитит власть короля
От чаши искупленья…
Стемнело. На улицах всё ещё гуляли люди. Слышалась музыка, смех и веселье. Шайнара сидела, обхватив колени руками и уткнувшись в них головой. На рассвете её ждала казнь. Но девочка не боялась. Наоборот. Она ждала её и желала, как некое освобождение. Освобождение от рвущей изнутри боли, от воспоминаний, в одно мгновенье переворачивающих душу…
И хорошо, что казнь состоится не на Главной площади, а во внутреннем дворе тюрьмы (во всяком случае, так сказал судья Оверин). Девочке не хотелось, чтобы за её последними минутами наблюдали толпы зевак. Она хотела уйти тихо и быстро…
За дверью брякнули ключи. Шайнара вздрогнула. До рассвета было ещё далеко, но за ней уже пришли. Хмурый стражник вывел арестантку во внутренний двор тюрьмы, и она увидела эшафот с обустроенной на нём виселицей. Внезапно девочка почувствовала слабость в коленях и едва не упала на землю. Но тут из-под арки, выходившей с противоположной стороны двора показались несколько фигур. Они приближались, и свет их факелов отбрасывал на землю корявые тени.
Когда они подошли совсем близко, то в первом человеке Шайнара сразу узнала главного судью, и слабость в коленях у неё моментально прошла. Девочка выпрямилась. Но потом вся похолодела – следом за судьёй шли Дарг и Югхар…
– Вот она, – произнёс судья Оверин, обращаясь к своим спутникам, – забирайте и скажите Трёхглазому, что мы с ним в расчёте. И пусть убирается из города сегодня же. Завтра, по приказу лорда Артода, все дороги на юг будут перекрыты – очередная облава на работорговцев, – он пренебрежительно хмыкнул.
И прежде, чем Шайнара успела сообразить, что происходит, ей засунули в рот кляп и надели на голову мешок. Её куда-то повели, а потом подняли и перекинули через седло лошади. Животное недовольно фыркнуло и шарахнулась в сторону, на что его хозяин грубо выругался на гортанном языке. И копыта лошадей застучали по брусчатке.
Через некоторое время дорожное покрытие под копытами сменилось, и девушка поняла, что её вывезли за город. Бандиты ехали ещё какое-то время, а потом остановились. Шайнару опустили на землю и сняли с головы мешок. Место встречи проходило возле древних руин недалеко от Гельдорана. Шайнара увидела перед собой толстого мужчину, на лбу которого торчал уродливый шишковидный нарост.