Но ужаснее всего было находиться в «детских рядах». Когда Шайнара впервые очутилась там, то остановилась, как вкопанная, и забыла, зачем её послали. И только грубый толчок Задира вывел её из оцепенения и заставил продолжить работу. Шайнара собирала сведения для Теней, но клетки с детьми не выходили у неё из головы.
И вот сейчас она снова встретила работорговцев, пополнявших рынки Дакареша северным «товаром», и ладонь сама легла на рукоять меча.
– Что будем делать? – тихо спросил Анок.
– Орден преследует работорговцев по всей Миртании, – вполголоса отозвался Гевор. – А чем мы хуже?
– Во-первых, мы не в Миртании, – отрезал Задир. – А во-вторых, нам не давали такого приказа.
– Но мы должны освободить их, – проговорила Шайнара, не отрывая взгляда от клетки с детьми.
– Здесь я командую, – грубо напомнил Задир. – По нашему следу, возможно, уже идут солдаты из Дакареша. И если мы устроим здесь побоище, они будут знать, что находятся на верном пути.
Послушники вернулись к лошадям.
– Отъедем и разобьём лагерь дальше, – сказал Задир, вскакивая в седло.
Анок, Руден и Гевор тоже сели на лошадей. И только Шайнара медлила.
– Мы не можем бросить этих детей, – произнесла девушка.
– Я сказал, мы едем дальше, – Задир привстал в стременах. – Или ты отказываешься мне подчиняться, Шайнара-сур?!
– Пожалуйста, Задир… – девушка умоляюще посмотрела на притеня. – Прикажи освободить этих детей. И я клянусь, что никогда и ни в чём не буду больше противоречить тебе. Прошу…
Задир дёрнул лошадь за поводья и молча сделал вокруг Шайнары несколько кругов по песку.
– Хорошо, – выговорил он наконец. – Но впредь ты будешь делать всё, что я скажу, по первому моему слову, и никогда больше не будешь обсуждать мои приказы. Поняла?
– Клянусь, – подтвердила девушка.
Задир вытащил из ножен меч:
– За мной, парни!
И он, пришпорив коня, помчался туда, где песчаный бархан скрывал за собой белый шатёр…
Нападение послушников застало четверых охранников врасплох. Они едва успели похватать оружие, как были перебиты. Остался лишь сам торговец. В момент нападения он находился в шатре и не сразу сообразил, что происходит. А когда увидел, как к нему входит Задир и остальные, судорожно схватил кинжал.
– Кто вы такие? – истерично заверещал торговец с сильным южным акцентом. – Что вам надо? – он вытянул перед собой кинжал, а потом выпустил его из рук и встал на колени. – У меня есть деньги! Много денег! Я могу заплатить! Не убивайте меня!
– Ты торгуешь детьми, – произнёс Задир, подходя ближе. – И за это Вольный Суд приговаривает тебя к смерти.
– Нет! – торговец задрожал всем телом. – Не надо! Сжальтесь! Я заплачу!
Он закрылся руками от надвигающегося на него притеня. Задир поднял меч и… отрубил торговцу кисть. Тот истошно заорал.
– А ты думал, у тебя будет лёгкая смерть? – усмехнувшись, спросил Задир и, не дожидаясь ответа, отрубил торговцу другую кисть.
Шайнара дёрнулась вперёд, но Анок удержал её, схватив за локоть. Девушка вырвала руку, развернулась и вышла из шатра.
Она направилась к клетке, в которой сидели два мальчика и смотрели вокруг большими перепуганными глазами. Шайнара сбила замок и освободила пленников. А из шатра тем временем доносились душераздирающие крики торговца, которого медленно казнил притень, отрубая от живой плоти кусочек за кусочком…
Когда звуки смолкли, Задир вышел из шатра и подошёл к детям.
– Откуда вы? – спросил он, вытирая меч о ткань, накрывающую клетку.
– Из Гельдорана, – робко ответил один из мальчиков, покосившись на перепачканную в крови одежду Задира.
«Из Гельдорана» – сердце девушки тоскливо сжалось.
– Не бойтесь, – сказала она. – Мы не тронем вас. Есть хотите?
Мальчики закивали. Анок и Руден распотрошили сумки охранников и нашли несколько головок сыра, сушёные финики и хлеб. Гевор отправился к развалинам искать источник воды, обозначенный на карте, и когда он нашёл его, послушники напоили своих лошадей и лошадей работорговца.
Всё это время девушка не разговаривала с Задиром и даже не смотрела в его сторону.
– Тебе опять что-то не нравится? – уточнил он, неожиданно подловив её у источника, когда та наполняла бурдюки водой про запас.
Шайнара отрицательно покачала головой и продолжила заниматься своим делом, не поднимая на притеня глаз.