Свет в эту каморку проникал через узкое вытянутое окошко, которое в холодное время года закрывалось ставнями. Рукокрыл Шайнары быстро вычислил, где находится его хозяйка и по ночам влетал в каморку, чтобы получить от девушки свою порцию ласки.
Окно выходило на ту сторону замка, которая вместе со скалой, на которой он стоял, образовывала единую, высоченную и неприступную с моря стену. Высунувшись из окна наполовину, Шайнара внимательно изучила её и пришла к выводу, что подняться по ней, если возникнет такая необходимость, не получится. Стена была идеально ровная: ни выступов, ни выбоин – словно время не властно над ней, или же кто-то тщательно следил, чтобы все изъяны вовремя ремонтировались.
Девушка также исследовала дворы, конюшни, кузницу, подземелье, казарму, и прочие разные комнаты. И лишь покои Железного герцога оставались для неё недоступны. Они находились на третьем этаже, но входить туда могли только особо приближённые люди. Обычным черновым слугам, к которым принадлежала и она, приближаться к комнатам герцога категорически запрещалось.
Впрочем, и его самого Шайнара пока ещё не видела. Хозяин отсутствовал в замке уже больше месяца. Он находился в столице. Слуги судачили, что правитель Миртании при смерти, а принц слишком юн, чтобы возглавить страну, да к тому же ещё и болен. А с тех пор как королевского лекаря нашли убитым в борделе от рук Вольных Судей, принцу становилось всё хуже и хуже. Вот поэтому королевский дом и призвал Железного герцога в Альвадис.
***
– Где ты ходишь? – набросилась краснощёкая Харна на Шайнару, едва та появилась на пороге кухни. – Завтра возвращается герцог. А у меня ещё ничего не готово! Давай быстро, сбегай в кладовку, принеси мешок чечевицы, мешок муки, три вязанки лука…
Харна перечисляла продукты, а сама в это время смахивала тряпкой со стола крошки. Закончив перечислять, кухарка развернулась и ловко ударила этой же тряпкой мальчишку-пажа, который попытался за её спиной залезть в банку с мёдом.
– А ты, Смур, помоги ей! И поживее-поживее!
– Вот ещё! – фыркнул паж. – Я что, кухарка что ли?!
– Я сказала, бегом, – Харна снова шлёпнула его тряпкой по попе, – а то расскажу управляющему, как ты вместо того, чтобы заниматься своими обязанностями, весь день торчишь здесь и только языком мелешь, отвлекая Марэн от работы.
Смур поставил банку на место, облизал напоследок сладкие пальцы, и подмигнув Шайнаре, сказал:
– Ладно. Пойдём.
Они взяли тележку, вышли из кухни и направились в кладовку, и по пути язык шестнадцатилетнего юнца не замолкал ни на минуту. В его обязанности, кроме всего прочего, входило пробовать блюда герцога, чтобы тот не отравился, и Смур готов был в сотый раз рассказывать об этом новенькой служаночке. Ведь та смотрела на него с таким восхищением в этот момент. Он чувствовал себя настоящим героем в её глазах. И даже не замечал, как день за днём девушка незаметно выведывала у него, где на третьем этаже располагается караульное помещение, как много солдат обычно охраняют покои герцога, что они едят и как часто меняются.
Однажды болтливый паж даже поведал ей, что из караульного помещения есть тайный проход в спальню герцога. Смур хвастливо утверждал, что сам лично не раз бывал там…
В кладовке царил полумрак. Шайнара и Смур складывали продукты на телегу, как вдруг девушка, отодвинув какой-то мешок, заметила прислонённую к стене картину в золотой оправе.
– Кто это? – спросила девушка, разглядывая изображение женщины в богатых нарядах. – И почему эта картина лежит здесь, в кладовке?
– Не знаю, – пожал плечами Смур. – Она всегда здесь лежала.
Покидая кладовку, девушка ещё раз бросила взгляд на картину: что-то в ней было странное и очень знакомое…
Накануне возвращения герцога в замке царила суматоха. Слуги, как бешенные, носились взад и вперёд, выполняя распоряжения управляющего. А тот придирался к ним по каждой мелочи. Шайнара вернулась на кухню как раз в тот момент, когда управляющий за что-то громко отчитывал Харну. Когда он ушёл, забрав с собой Смура, девушка спросила кухарку о картине в кладовке.
– Это портрет герцогини, хозяйки этого замка, – пояснила та. – Я недолго её знала. Но она была доброй женщиной. Вот только погибла много лет назад.
– Погибла?
– Её корабль попал в шторм в Туманном море и разбился на рифах.
– Когда это было? – спросила Шайнара.
– Давно… Очень давно… Лет двадцать-то уж точно прошло… А, может, и больше…
– А почему портрет герцогини пылится в кладовке, а не висит на стене в галереи, как все прочие?
– Вот уж, чего не знаю – того не знаю, – Харна растеряно развела руками. – Помнится, когда-то в замке я видела три её портрета, но даже не знаю, куда теперь они все делись…