– В это время он обычно на конюшне.
– А правду говорят, что из этой комнаты есть тайный ход в спальню герцога? – вновь задала вопрос девушка, оглядывая помещение. Она уже догадалась, что таинственный проход, про который рассказывал болтливый паж, скрыт за портьерой.
– Кто говорит? – удивился Кетос, привлекая Шайнару к себе и пытаясь поцеловать её в губы.
– Все говорят, – уклонилась от поцелуя девушка. – Мне бы так хотелось увидеть герцога вблизи…
– Зачем? – Кетос вновь притянул служанку к себе.
Но не успела Шайнара ответить, как портьера отодвинулась, и из тайного прохода в караульное помещение шагнул Рогул.
Кетос побледнел, отпустил девушку и вытянулся по струнке. Лицо же командующего нисколько не изменилось. Оно оставалось таким же непроницаемо холодным, как всегда. Рогул ничего не сказал ни солдату, ни девушке. Он молча прошёл на выход и уже за дверью отдал приказ: Кетоса прогнать сквозь строй и уволить без жалования в тот же день, а не в меру любопытную служанку – на первый раз высечь…
***
Шайнару отвели на конюшню. Управляющий сухо передал старому конюху приказ Рогула и удалился, оставив снаружи стражника, который должен был проследить за исполнением наказания.
– Что же ты такого натворила-то, Марэн? – спросил с сочувствием конюх. За время, что Шайнара пробыла в замке, они успели стать хорошими приятелями.
– Да не спрашивай, дядя Акчар, – отмахнулась девушка. Она знала, что добрый старик не будет над ней особо сильно зверствовать.
Акчар укоризненно покачал головой. Он относился к новой служанке, как к дочке, которую когда-то покинул, записавшись наёмником на Войну Трёх Королей. С тех пор прошло много лет, он постарел и был уволен с военной службы, но остался служить конюхом в замке своего господина.
Шайнара прошла вдоль денников, разглядывая лошадей, и остановилась перед широкоспинным мощным вороным жеребцом с рыжей гривой. Она никогда раньше не встречала такой породы.
– Какой красавец, – восхищённо протянула Шайнара.
– Это Бурст, – ответил Акчар, подходя к ней. – Конь господина Рогула, Он никому не доверяет ухаживать за ним. Сам кормит, поит и чистит.
– А господина Рогула, кроме лошадей, что-нибудь интересует? – со смешком полюбопытствовала девушка. – Женщины там, например?
Конюх злорадно захихикал:
– Да уж. Варн он и есть варн.
– А ты бывал в их краях, дядя Акчар? У «грязных народов»?
– Доводилось. Только не называй их «грязным» народом. Господин Рогул ненавидит это прозвище. Он варн. Это для нас они все одинаковы, что варны, что азары. Но, если ты ему такое скажешь, то с работой в замке можешь попрощаться навсегда.
– А командующий Рогул не очень-то похож на других восточных варваров. Говорит чисто и выглядит, почти как местный.
– Он долго прожил среди миртанцев. Герцог взял его к себе на службу ещё мальчиком. Настоящий дикарь был, – конюх подложил соломы в денник. – Все они там дикари. И женщины у них дикие, и дети. Но дерутся знатно. По всей земле известно – нет лучшего бойца, чем варн с Великих Равнин.
Старик отошёл, а Шайнара осталась возле вороного жеребца. Она протянула к нему руку, и тот не отстранился. Конь понюхал протянутую ладонь, а через минуту уже позволил погладить себя по морде. Девушке всегда удавалось ладить с животными.
– Не трогай его! – прикрикнул из другого угла конюшни Акчар, – Господин Рогул запрещает чужим к нему прикасаться. Иди-ка лучше сюда.
Шайнара приблизилась к старику, снимающему со стены свою рабочую плеть. Конюх с любовью погладил кожаную рукоять и, усмехнувшись в усы, сказал Шайнаре:
– Да не бойся ты. Я столб побью, а ты покричи немного, чтоб тот олух у дверей поверил.
Девушка засмеялась, и уже приготовилась было артистично издать несколько звуков, как вдруг на конюшню вошёл Рогул…
Старик и Шайнара замерли возле столба в нерешительности. Но командующий их даже не сразу заметил. Он принёс своему жеребцу угощение и пока тот жевал, что-то ласково нашёптывал ему на ухо. Рогул уже собирался уходить, когда увидел в дальнем углу конюшни затаившихся слуг. Он посмотрел на плеть в руках Акчара и, словно что-то припомнив, остановился.
Старик и девушка мельком переглянулись. Рогул заметил это и направил на них ещё более пристальное внимание. Стало понятно, что в ближайшее время он не покинет конюшню, а значит, Шайнаре действительно придётся пройти через телесную экзекуцию.
Конюх виновато посмотрел на девушку, но та ободряюще ему улыбнулась и незаметно кивнула. Старик вздохнул и размотал плеть. Он приказал служанке снять платье и расстегнул на её спине нижнюю сорочку, оголив спину. Шайнара подошла к столбу и обвила его руками.