Шайнара подошла вплотную к жеребцу Рогула.
– Прости меня, мальчик, – прошептала девушка и погладила коня. – Это ненадолго, – она скормила жеребцу заготовленное хлебное лакомство и поцеловала в морду.
После этого Шайнара вернулась в свою каморку, разделась и легла спать. На следующее утро, едва девушка вышла во двор, как оказалась в центре суматохи. Двери конюшни были распахнуты настежь. Туда и сюда сновали испуганные слуги. Побитый Акчар валялся возле ворот, но на него никто не обращал внимания. Девушка подбежала к старику и помогла ему сесть.
– Что случилось? – спросила она.
– Это Бурст. Он умирает, – кряхтя ответил конюх. – Не знаю, что с ним произошло. Вчера был совершенно здоров. Господин Рогул в бешенстве.
– Может, что-то не то съел? – изображая на лице озабоченность, поинтересовалась Шайнара.
– Он убьёт меня, – запричитал старик. – Убьёт…
– Кто? Господин Рогул?
Конюх кивнул:
–Точно убьёт. Сначала Бурста, чтоб не мучился, а потом меня…
Убьёт… Это в её планы не входило.
Девушка поднялась и решительно направилась на конюшню. Там собралась толпа слуг. Шайнара с трудом протиснулась между ними к деннику Бурста. Жеребец лежал на полу, а изо рта у него текла пена. Рогул, всегда такой невозмутимый, сейчас сидел рядом с конём, и лицо его почернело от тоски. В одной руке командующий сжимал кинжал, а другой поглаживал уже хрипящего коня.
– Пошли все прочь! – взревел варн, обращаясь к толпе.
Люди бросились к выходу. Осталась одна Шайнара.
–Убирайся отсюда! – повторил Рогул.
Он даже махнул кинжалом в сторону девушки.
– Я могу помочь, мой господин, – не обращая внимание на выпад, спокойно ответила Шайнара.
–Что?! Что ты говоришь, девчонка?! Как ТЫ можешь помочь?!
– Я уже видела такое. В своей деревне.
–Что?! Что ты видела?!
– Откуда это сено здесь? – спросила девушка, указывая на тюки, разбросанные по полу.
– Сено? Не знаю! – Рогул был в бешенстве.
Шайнара подошла к одному из тюков и достала из него сухой колосок, который сама же и положила туда накануне.
– Это зерновица, – сказала она. – Обычно она не растёт в ваших землях, а вот у нас её в избытке. Она не опасна для животных, если только не поражена болезнью. Видите? – девушка протянула стебель Рогулу, – на этом колоске фиолетовый окрас. Он заражён. Твой конь попробовал эту травку и вот, что с ним случилось.
Рогул начал приходить в себя. Он перестал кричать, и тоска в его глазах сменилась надеждой.
–Так ты знаешь, как вылечить моего коня? – спросил он, едва сдерживая дрожь в голосе.
– От этого есть лекарство, – подтвердила девушка. – В моей деревне все умеют его готовить, и я тоже. Но мне нужна помощь твоих слуг, одна я не успею.
– Мортан тебя подери, бери всех, кого посчитаешь нужным, и приступай скорее! – Рогул вскочил. – А я пока вздёрну Акчара.
– Нет! – воскликнула Шайнара, преграждая ему путь. – Конюх не виноват.
– Каким же тогда образом мой Бурст добрался до сена? – вновь взревел Рогул.
– Мой господин, если вы казните Акчара, я не буду вам помогать, – твёрдо произнесла Шайнара.
– Ладно, девчонка. Если вылечишь моего коня, старик останется жив. Шевелись же!
Рогул называл Шайнару девчонкой, хотя разница в их возрасте составляла едва ли больше десяти лет.
Шайнара выскочила из конюшни и взяла в помощники пятерых стражников. Она весь день гоняла их за замковые стены и заставляла искать то одно, то другое растение. На самом деле, в этом не было никакой необходимости. Она давно приготовила противоядие. Но ей требовалось провести Рогула по лезвию чувств и показать, что лечение его друга невероятно сложно и жизнь коня висит на волоске…
Вечером Шайнара напоила жеребца целебным отваром с капелькой противоядия. Рогул в то время уже покинул конюшню – дела у герцога не требовали отлагательств – и вернулся обратно лишь глубокой ночью. И какова же была его радость, когда Бурст встретил хозяина заливистым ржанием.
Рогул бросился обниматься с конём. Но тут же осёкся, встретившись глазами с Шайнарой, устало сидевшей в углу на сене. Девушка встала, улыбнулась варну и покинула конюшню, чтобы не мешать тому выплёскивать эмоции.
Два последующих дня Шайнара старательно не попадалась на глаза командующему. На третий день он всё-таки подловил её.
– Тебя ведь зовут Марэн? – начал он, впервые обратившись к служанке по имени.