Солдаты развели огонь в центре, а пленницу посадили в самый дальний от входа угол. Они ели, пили и негромко переговаривались между собой. Одному из них Рогул приказал накормить девушку.
– У нас самих мало еды, – буркнул тот. Он был толстый и на подбородке имел здоровую бородавку.
– От тебя не убудет, – ответил Рогул. – А она нам нужна живой.
Толстяк с бородавкой встал и направился к пленнице. Он немного шатался от выпитого вина и придерживался за стену пещеры.
– Жри, – сказал он грубо и протянул девушке полоску вяленого мяса.
Но Шайнара не взяла её.
– Жри! – повторил толстяк громче.
Шайнара отвернулась.
– Так тебе не нравится наша еда, шорва?! – его лицо исказила злоба, и он ударил пленницу по щеке. – Ты убила моего друга!
Сотрясение от удара вновь жуткой болью передалось в затылок.
– Я сказал, накормить её, а не бить! – вкричал Рогул и подошёл к толстяку.
Тот посмотрел на командира мутным взором.
– Она убила Стрифа, – рявкнул он, снова замахиваясь на девушку.
Рогул перехватил его руку и вывернул за спину.
– Иди проспись! – приказал варн и толкнул толстяка обратно к огню. А сам присел перед Шайнарой на корточки и протянул ей вяленое мясо, – Ешь.
Но та не взяла еду.
– Это глупо, – произнёс Рогул. – Ты же надеешься ещё сбежать. А для этого нужны силы. Ешь.
И он снова протянул ей полоску мяса.
– Ослабь верёвки, – девушка протянула ему руки. – У меня затекли запястья.
– Я что, похож на идиота? – Рогул поднял бровь. – Так ешь.
Шайнара взяла вяленое мясо связанными руками и оторвала зубами кусок. Оно было жёсткое, солёное и жевалось с трудом.
Рогул сел рядом и достал из-за пазухи её Книгу Судьи. Он перелистывал страницы, разглядывая портреты приговорённых и читая подробности их казней.
– Ты, конечно, можешь не отвечать на мои вопросы, – заметил он, – но, поверь, Жорлаг Орз разговорит тебя.
Шайнара бросила тревожный взгляд в сторону солдат, сидевших у огня.
– Нет, – усмехнулся Рогул, – Жорлага Орза среди них нет. Это королевский дознаватель. Он охотится за вами уже много лет и всё безрезультатно. А теперь я сделаю ему такой подарок, что он навечно останется у меня в долгу.
Рогул отцепил от пояса флягу и, сделав глоток, предложил воду девушке. Шайнара заметила, что командующий ни разу не приложился к вину, хотя на его лошади тоже висел бурдюк и во время скачки было слышно, как там что-то плескается.
Девушка взяла воду. После солёного мяса ей хотелось пить. В конце концов, Рогул прав – ей нужны силы. Раз у неё не получилось достойно умереть в бою, значит надо действовать дальше. Приговор никто не отменял…
– Я везу тебя в Альвадис, Судья, – продолжал варн. – Ты и это.. – он помахал её книгой, – послужит доказательством моей невиновности в смерти Ибрана Талгата. Но не доставляй мне проблем в пути, иначе я перестану быть любезным и тебе не поздоровиться.
Рогул встал и вернулся к огню. Там временем дождь усилился и началась гроза. Раскаты грома гулким эхом отражались от свода пещеры, и лошади пугливо жались друг к другу. Все, кроме ночного караульного, легли спать. Сам варн сел у стены напротив девушки, подложил под шею свёрнутый плащ, и задремал. Такая полусидячая поза позволяла ему быстро проснуться и вскочить в случае опасности.
Шайнара изучала его из своего угла, до которого почти не доходил свет костра, и думала. Рогул носил короткую куртку с нашитыми металлическими пластинами и шнуровкой до самой шеи. Шея… Запрокинутая голова варна чётко обозначила сонную артерию. Шайнара знала – всего один точный прокол в это место, и у Рогула не будет шансов выжить. Девушка огляделась по сторонам и в полумраке пещеры увидела недалеко от себя, трубчатую белую кость толщиной с палец. Двигаясь плавно, чтобы не привлекать внимания караульного, она дотянулась до этого предмета и засунула его в расщелину между камнями.
Дождавшись очередного раската грома, Шайнара обломала кость так, что та теперь легко пряталась между ладонями. Но обломок оказался недостаточно острым, чтобы наверняка проткнуть человеческую кожу и артерию, и девушка всю ночь затачивала его о камень, подкарауливая раскаты грома. А к утру, когда гроза закончилась, у неё в ладонях лежало маленькое подобие костяного стилета. Теперь оставалось как-нибудь заставить варна приблизиться так, чтобы было удобно дотянуться до его шеи. Шайнара понимала, что у неё будет всего одна попытка и потому не торопилась, решив выждать наиболее подходящий момент.
Но прошло уже два дня, а момент всё не наступал. Рогул не подходил к пленнице на расстояние, достаточное для удара, и даже не заговаривал с ней. Шайнара же всё это время не смыкала по ночам глаз, надеясь, что, может, ей удастся освободиться.