***
Бурст был выносливым конём с крепкой широкой спиной. Весь остаток ночи он без устали нёс двоих седоков и, когда забрезжил рассвет, они были уже далеко от лагеря.
– Почему ты не отдал меня им? – спросила Шайнара, когда конь перешёл на шаг. Она сидела боком перед передней лукой седла, удерживаемая с двух сторон руками варна, держащими поводья. Костяной стилет всё ещё благополучно покоился у неё в ладонях, но неудобная посадка не давала девушке изловчиться для точного удара.
– Ты хорошо сражалась, – ответил варн. – Это отребье не заслуживает твоего тела.
– А кто заслуживает? Ты?
– Я не беру женщин силой.
– Ну, конечно… Может, просто силы не хватает?
Теперь, когда они остались одни, Шайнара специально подбирала такие слова, чтобы вывести Рогула из себя. Ей надо было возбудить в нём желание проучить её. Ведь для этого ему придётся остановиться, а ей сменить позу и вот тогда… Она завершит начатое.
Но варн пропустил её колкость мимо ушей.
– Ты же просто наёмник из «грязных народов», – продолжала докапываться Шайнара. Она помнила, что командующий не терпит, когда его соплеменников называли этим прозвищем. – Думаешь, приблизился к герцогу, так сразу стал миртанцем?
– Зачем мне быть миртанцем? – спокойно отозвался Рогул. – Я варн и не стыжусь этого.
– Ну да, обычный выродок из «грязных народов», – всё наглее действовала Шайнара.
– И что же ты знаешь о «грязных народах», Судья? – Рогул оставался невозмутимым, будто не слышал оскорбления.
– Всё самое гнусное в Миртании связано с вами. Вы умеете только грабить и насиловать. Варвары на большее не способны…
Рогул остановил Бурста и сбросил девушку на землю.
– Дальше пойдёшь ногами, – проговорил он. – Мой конь заслужил отдых.
– Вы, как помойка, которая собирает всю мерзость Срединного королевства,– не унималась Шайнара, следуя рядом с конём. – Как больной нарыв, который надо выжечь.
Рогул посмотрел на неё из седла.
– Ты говоришь об азарах, Судья. А я варн.
– Не вижу разницы.
– Азары – шакалье отродье, – Рогул сплюнул. – Варны знают, что такое честь…
На горизонте появилось двое всадников. Рогул спрыгнул с коня, но было уже поздно: Шайнара закричала во всю силу лёгких. Всадники услышали её и стали приближаться.
– Это было лишнее, – проговорил Рогул и грубо завязал ей рот перекрученным платком.
Всадники поравнялись. Девиз на их щитах гласил «Превосходство во всём», значит, это были люди лорда Соврата Чёрного, за землями которого начинались королевские угодья. Видимо, до Альвадиса оставалось немного…
– Эй ты, – крикнул один из всадников Рогулу, покосившись на пленницу.
– Это моя невеста, – ответил варн.
– А почему она связана?
– Так, не хочет же. Но я заплатил её отцу щедрый выкуп и имею право.
– А если ей развязать рот? – встрял другой щитоносец.
– А если вам ехать, куда ехали? – в тон ему ответил варн.
Воины переглянулись, спешились и достали мечи…
Бой был не долгим. Рогул вышел из него победителем, и два свежих трупа лежали у его ног.
– Их смерть на твоей совести, – бросил он девушке, вытирая окровавленный клинок об одежду одного из убитых. – Хотя тебе, наверно, не привыкать.
Шайнара стащила связанными руками платок со рта.
– Я не убийца. Я палач, – произнесла она, с горечью глядя на мёртвых воинов, пытавшихся помочь ей.
– Не вижу разницы, – ответил Рогул точно с той же интонацией, с какой девушка заявляла, что не видит разницы между азарами и варнами. – Ты также отнимаешь жизни.
– Я казню по справедливому приговору, – возразила Шайнара.
– Разумеется, – усмехнулся Рогул. – Чего ещё ждать от Судьи, кроме одержимости…
Варн забрал одну из лошадей убитых и подвёл её к девушке:
– Надо отдать должное вашему Ордену. Он хорошо воспитывает своих адептов. Ни сомнений, ни страха, ни жалости. Я уже видел это… Десять лет назад один из ваших Вольных убийц, – (он специально выделил последнее слово), – уже покушался на жизнь Железного герцога, – Рогул сощурился, вспоминая подробности. – Это была девушка… Длинные, чёрные, как смоль, волосы… Зелёные глаза…
«Алхена», – пронеслось у Шайнары в голове. Так вот, почему Велиар Хрут говорил, что герцог хорошо знает её внешность.
– Ибран Талгат по-настоящему увлёкся ею, – продолжал Рогул. – Я предупреждал его. Но он ничего не хотел слушать. Он помешался на ней, а эта тварь думала только о том, как половчее лишить его жизни… В тот раз я отвёл беду, но ваш проклятый Орден посеял в сердце герцога такой страх, с которым даже я не смог справиться. Ибран Талгат облачился в тяжёлые доспехи и не снимал их целыми днями. Я думал, у него это пройдёт. Но с каждым годом его страх только усиливался. Герцог говорил, что вы не успокоитесь, пока не убьёте его. Я обещал Ибрану Талгату, что ни один Судья не доберётся до его тела, а он мне не верил. И оказался прав… Я не смог защитить его…