А ещё сны… Или видения… Шайнара не знала точно. Морлав Тейн говорил, что не надо придавать значения тому, что она увидела тогда под Пламенной Горой перед остановкой сердца. И она не придавала. Но с тех пор эти видения не прекратились. Наоборот, они стали повторяться всё чаще и чаще. То едва ощутимо. То так, словно всё происходит наяву. Шайнара постоянно видела один и тот же замок и битву. И кто-то сражался там вместе с ней. Кто-то очень дорогой…
А иногда видения посылали ей картины какой-то страшной казни. Она видела людей, которых привязывали к столбам и сжигали заживо. На головах у них были чёрные мешки, скрывающие лица. И толпа смотрела на эту казнь и ревела от удовольствия. Шайнара видела, что и она стоит в этой толпе, пытаясь кого-то угадать под одним из мешков…
Место, где совершалось таинство благодарности Ветрогриву, представляло собой скопление каменных столбов: больших и маленьких, узких и толстых, объединённых в группы и стоящих отдельно. Скорее всего, эти древние мегалитические сооружения когда-то являлись частью Храмового комплекса, расположенного в Священной долине, потому что на них тоже встречались символы, подобные тем, которыми был расписан алтарь возле Пламенной Горы.
Шайнара оставила Дору возле каменных столбов с другими женщинами, а сама вернулась к охранникам, расположившимся неподалёку за холмом. Считалось, что это женское таинство, и мужчины не должны наблюдать за ним. Шайнара же была калахари и не могла участвовать ни в каких обрядах варнов. Да, впрочем, и не хотела. Она сделала то, о чём просил Арджай, – сопроводила Дору. Остальное её не касалось…
Рыжий костёр рвался к чернильному небу. Огненные всполохи играли на лицах варнов, рассевшихся вокруг огня и негромко переговаривающихся. Шайнара с наслаждением втянула аромат жарящегося мяса. Она слушала разговоры мужчин, но думала о своём. Обряд продлится ещё целую ночь и лишь на следующий день все смогут вернуться в ухтюг.
Командир охраны распределил, кто останется на страже, а кто отправится спать. Шайнару это тоже не касалось. Девушка могла в любой момент отойти и прилечь. Один их воинов, которого она когда-то лечила, даже дал ей войлочную подстилку.
Шайнара с благодарностью приняла её и уже хотела воспользоваться по прямому назначению, как вдруг увидела, что к лагерю приближается отряд всадников. Варны поднялись с мест. Это были азары. Но никто не знал, что они делают здесь. Ведь эта часть Священной долины принадлежала варнам. А во время переговоров между двумя народами всегда наступало перемирие, и никто не смел нарушать границы. Собственно, поэтому Ара'Ченгор и дал разрешение совершить Переход Ветрогрива в эти дни. Мужчины-охранники здесь требовались только для защиты от диких зверей, а не от людей.
Тем не менее, отряд чужаков быстро приближался. Азары притормозили лошадей, только когда подъехали уже совсем близко. Варны ждали объяснений, и никто из них не произносил ни слова. Предводитель азаров медленно подъехал к костру и неожиданно, прямо с лошади, смачно плюнул в него.
Такой плевок в огонь у кочевников означал вызов на бой. Варны переглянулись. Их командир поднял руку, и они достали мечи. Никто ничего больше не спрашивал. Цель визита незваных гостей была ясна. А вот почему они позволили себе такое поведение во время переговоров предстояло выяснить позже.
Азары тоже обнажили клинки. Когда Шайнару готовили в Тени, её учили, что залогом успеха при нападении является неожиданность. И то, что азары предпочли битву нос к носу, да ещё с вызовом, казалось ей странным и удивительным. Но это демонстративное презрение к смерти не могло не вызывать у неё уважения.
Впрочем, с уважением девушка поторопилась… Когда завязался бой, она увидела, что невдалеке появилась ещё одна группа азаров: девять человек, достав из ножен мечи, двигались в сторону мегалитов, где проходило женское таинство. Шайнара мгновенно всё поняла: те азары, что вызвали на бой охранников, служили лишь отвлекающим манёвром, а цель нападения была иной…
Недолго думая, девушка прыгнула в самую гущу битвы и завладела мечом одного из убитых. О, как давно она не держала в руках клинок! Шершавая рукоять удобно легла в ладонь. Калахари нельзя было прикасаться к оружию. Такой проступок карался отрубанием руки. Но Шайнара ни на мгновенье не вспомнила об этом. Она вскочила на свободную лошадь и понеслась к месту проведения обряда.