Я аккуратно скинул ношу. Человек всхрапнул, а орк шумно почесал живот.
- Принести воды, - прошелестело тихо, но очень внятно, словно каждому сказали в ухо. Возле лежащих склонился колдун из таверны. Он выходил с нами, но сюда попал своими, колдовскими путями. Сержант недовольно хмыкнул, но перечить не стал. Воду принесли и махом окатили лежащих. Человек согнулся и с бессмысленно выпученными глазами начал хватать воздух ртом. Орк же напрягся как пружина, только потом открыл глаза, дернул в воздухе ногами и одним движением встал на ноги. Но руки связаны, мечей нет и стража, весело улюлюкая, начала загонять его щитами в открытые ворота бастиона.
- Проводи гнома, - приказ прозвучал тихо, но властно. Начальник вскинулся, сжал кулаки, на скулах вздулись желваки. Но снова не посмел возразить. Похоже для него колдун выше по званию, хоть у колдунов и нет званий. Не понимая как себя держать славный вояка гневается.
- Вперёд, гнумм. Да не туда, подземная скотина!
«Славный вояка» вымещая гнев, толкнул в плечо. Пнуть не посмел, всё-таки силу люди уважают, а тащить два бесчувственных тела едва ли кто-то из людей смог бы. И швырять, как слугу ухватив ладонью за шею тоже не стал. Собственно всего лишь раздраженно показал другой выход из башни. Да. Просто показал. И зубы конечно у меня скрежещут совершенно зря.
Парадные ворота в «Решетчатый бастион», не в пример шире. Уголки подпирают малые колесики, что прокатываются по узким канавкам. Древнее изобретение гномов, чтобы снимать часть нагрузки с петель, что могут служить веками без перекосов. Используют люди его топорно, коряво. Канавки заросли травой, ржавчина на втулке!
Возле входа жаровни полные углей, караульные жарят над ними хлеб наткнув на мечи. Тупицы, нельзя же стальной меч совать в огонь... отпускает крепость! Пахнуло вкусно, сразу вспомнилось, что со вчерашнего дня крошки во рту не было.
Хлеб мигом исчез, а мечи взмыли в салюте. Стражи рявкнули:
- Здра-жла-ваш-бродь!
- Во-ольна, - привычно протянул сержант. - Ну все, ездовой. Топай отсюда. Видишь, я тебе даже честь оказал - до ворот проводил. Ха-ха-ха.
- Проводил. А теперь заплати.
- Конечно. Уговор дороже денег... Да, а ведь не было уговора, так ведь! Ты вызвался исполнить гражданский долг и перетащить преступников. Спасибо. Родина тебя не забудет.
В животе забурчало, сердце погнало кровь толчок за толчком. Но да, не было уговора, но разве этот железный болван не знает цену? Она не писаная, но твёрдая по всей Лозадель. А эта человеческая тварь продолжает вещать:
- Я тебя о чём-то просил? Нет. Я тебе что-то обещал? Нет. Тупой вы народец и никчёмный, пшёл отсюда! Стражники захохотали, вторя своему сержанту.
- Даже чёртово седло своё продать не может. Кровь с каждым ударом сердца стучала в затылок. Но не та кровь, что ярит мышцы к схватке, а та, что словно деревянной ложкой: громко и стыдно. От неё только краска разливается, я чувствую её жар даже на шее. Что я хотел? Это же подлые люди! Раса, выжимающая из своих коротких жизней всё сполна. Как люди любят говорить «после нас хоть потоп». Им ничего не стоит сподличать, никто не будет поминать их проступки сотни лет. А если вдруг будет что-то мешать спать спокойно - сходят к своему милостивому богу и он легко снимает смутные томления...
Глава 5
Обстановка вырубленной в скале кельи вполне соответствовала моим мрачным мыслям с которыми я вошел в игру. Она уже не казалась антуражной комнаткой для первого уровня гнома, а единственной и окончательной дырой, где я должен сгнить. ...
- Ах черт!
- Одевайся. Разлежался тут!
Мышцы пресса быстро сократились, я поджал ноги и судорожно натянул одеяло повыше.
Передо мной растопырила руки крепкая гномиха. Волосы свернуты в комок, из которого торчат клочья не улегшихся в узел прядей. Длинное серое платье, мешковатый черный свитер. Курносый нос, в целом миловидное лицо, впрочем с выражением неприязни и досады, как у старой уборщицы туалета, норовящей заехать шваброй по ногам каждому сидящему на унитазе.
- Эй, дамочка! Это личная комната! Вы как сюда вообще вошли?
«Дамочка», уперла руки в бока, вызывающе выдвинув мощную грудь:
- Личное ты в штанах носишь! Больше у тебя ничего личного нет. Все общественное!
Увидев мое недоумение на лице, сказала на полтона ниже:
- Не боись, гномы ничего не крадут, если ты забыл. В сундуке разве посмотрят что лежит, заради интереса. А норка твоя вообще не закрывается, если ты не заметил, - злостная баба непринужденно дернула полог, сквозняк махом задул догорающий факел.