Перед триумфальной аркой, у трамвайной остановки, всегда бурлила толпа. Продавались надутые водородом шарики, ветрячки, калейдоскопы, мыльные пузыри, леденцы, сахарная вата и ароматные шашлыки, и напитки, и квас в больших и малых пивных кружках. А справа и слева, в двух величественных застеклённых арочных окошках, окаймлённых гипсовым лавром, – мороженое: пломбир, сливочное и эскимо, и билеты на аттракционы.
Люди стремились под арку с ажурными физкультурниками в кольцах, подвешенными сверху, заходили внутрь, проходили второй ажурнофизкультурный навес – и под торжественные звоны трамваев вступали в парк имени Железнодорожников.
Все стремились сюда, ведь могло ли быть место притягательнее, чем белая в звёздных лучах мраморного узора танцплощадка, окружённая тесным строем золотых фонарей в зелёных шляпах, с лёгкой, полупрозрачной и сверкающей эстрадой с самой настоящей сценой?
– Как провёл лето? – спросил Иван племянника, уже с мороженым, но ещё без шарика.
– Хорошо, мы на зерне катались. Оно такое тёплое, и в него зарываешься, чтобы тебя проверяющий не увидел, и так тепло в зерне на солнце лежать! Потом едешь за ворота, а там степь, и радуга, и…
– Иван! – ктото потянул его за рукав.
– Так знает ктонибудь, почему озеро в парке круглое, как луна? – терпеливо выпытывал Степан.
Иван посмотрел на озеро.
Белый и чёрный лебеди в дорожке от фонаря сошлись и разлетелись на круглом зеркале, чистом после закрытия на замок лодочной станции и неуклюжих деревянных катамаранов.
Озеро действительно было неестественно круглым, будто чертили циркулем.
– Оно круглое, потому что раньше его не было! – пояснил с довольным видом Степан. – Давнымдавно, ещё до моего рождения, ранним туманным утром солдаты вышли из тех казарм и увидели, что перед ними образовалось за ночь огромное озеро. Пропасть разверзлась перед ними. У нас такое постоянно случается.
– Как это? – растерялась Ольга.
– Так. У нас постоянно земля проваливается, – с удовольствием пояснил Стёпа. – Автобус вот недавно провалился. Ехал и ушёл. Представляете впечатление пассажиров, когда они на полдороге очутились под землёй? А ещё раньше – домик ушёл. Не глубоко, до второго этажа, зато ночью. Люди проснулись – а солнца нет. Они даже не слышали ничего.
– Ты выдумываешь опять! – заулыбалась Ольга.
– Не выдумываю. Это «карст» называется. Всё в любой момент может уйти!
Иван краем глаза взглянул на давно им не виденную, идущую с края белой тенью чернокосую Марьям и удивился – что заставило её пойти? Если только желание в последний раз увидеть художника? Ивану страшно не хватало Зайнуллы с его часами. Он привык, оказывается, проверять, не начались ли танцы, по его часам. А часы Ольги встали.
– Да. Всё в любой момент может уйти, – важно кивнул задумчивый и хмельной Капитонов. – На Неглинной мостовая тоже едет.
– Папа, а пешеход может провалиться? – спросил младший племянник. – Я могу?
– Нет, ты мелкий. Вот я после дюжины стаканов если попрыгаю – то да, может быть. Но вообщето, – добавил добродушный Стёпа, видя, что ребёнок пугается, – никого мельче лошади ушедшим в грунт я лично не видел.
– Лошади?!
– Нуу… гужевого транспорта.
– А почему всётаки озеро круглое? – недоумевала Ольга.
– Разве непонятно? – удивился Степан. – Так карст же – всегда круглый! Вот и дырка в земле круглая, просто здесь она получилась очень большая и с водой. А я рассказывал вам, что в парке можно встретиться с привидением? С призраком курсанта?
– Папа, расскажи!
– С удовольствием послушаю! – озорно сверкнул на Ваню глазами Капитонов.
Ваня покраснел и вместе с Ольгой свернул с дорожки. Здесь белый Калинин светился посреди круглой, окружённой кустами клумбы. Огромная красная звезда была выложена вокруг бюста геранью. А остальное пространство заполнял душистый, цветущий белыми звёздочками мох, над которым даже ночью сладко гудели насекомые. На дорожке в голубых лучах фонаря перекатывались яркокрасные ранетки с невидимых в темноте яблонь.
– Осень… – Ольга завернулась в голубую кофту. – Ваня, послушай! Помнишь, ты говорил про Испанию? Что хочешь туда поехать, помогать испанским республиканцам? – они вышли вновь на главную аллею, и Ольга замолчала.
Все аллеи в парке имени Железнодорожников вели к танцплощадке. Все гуляющие стремились туда. Вот и хороший человек, старший лейтенант Коля Пономарёв, вдруг возник из темноты, изза плеча Ивана, махнул рукой на Ванин привет, щёлкнул каблуками, поздоровался мягко с Ольгой – и вместе со всеми и своей девушкой пошёл на звуки музыки. Но слышно было, что танцы только еще начинались, хотя музыканты вокзального духового оркестра уже пришли из сквера у театра с кирпичным портиком и из кинотеатра с раскрашенной аркой.