Вот что такое Фашода.
Теперь нам с читателем легко оценить степень эрудиции Бжезинского, путающего век минувший и век нынешний, времена безнаказанного колониального разбоя с эпохой победоносной борьбы народов за независимость и суверенитет.
Но на этом тема Фашоды, как исторической аналогии, еще не кончена.
В той давней статье Бжезинский писал:
«Как минимум одной такой новой Фашоды следует ожидать… Вопрос в том, конечно, можно ли будет американо-советскую Фашоду, при нынешнем ядерном паритете этих держав, урегулировать таким же мирным путем, что и англо-французскую в конце XIX века».
Что означает эта в высшей степени странная фраза? Давно известно: исторические параллели рискованны. А эта еще и бессмысленна. По точному смыслу цитаты из «Энкаунтера» получается, что именно ядерный паритет отменяет возможность или затрудняет мирные урегулирования, — я не ошибаюсь? Да, именно так. Значит, при военном превосходстве одной из сторон дело пойдет глаже? Да, именно такой вариант предпочтителен Бжезинскому. И я вспоминаю, что ведь у генерала Китченера уже в самом начале фашодского кризиса был целый корпус — двадцать тысяч солдат, пять канонерок, — а за ними весь большой флот Британии. Отряд Маршана насчитывал всего лишь 150 человек.
Бжезинский писал свою статью вскоре после разгрома полумиллионной американской армии во Вьетнаме. За тридевять земель от своих пределов она использовала в той войне весь спектр современного оружия и не смогла принудить Вьетнам к отступлению. В резерве у США оставалось ядерное оружие. Оно не было пущено в ход, но ведь не по причине гуманности. Весь мир знал: Советский Союз не даст растерзать Вьетнам.
Вот почему Бжезинский жаловался на ядерный паритет.
«Превосходства!» — слышим мы рев из политических джунглей США. Превосходства во всем — в средствах доставки и качестве боезаряда, в войсках, ракетных и обычных, на суше, на море и в воздухе. Превосходства в пять, десять раз, с запасом прочности, навсегда, до скончания веков. Только оно даст возможность Соединенным Штатам достичь мирового господства.
Вот, в таком случае, по Бжезинскому, и по Хейгу и по Рейгану сподручнее говорить о мирных урегулированиях, на условиях, продиктованных теми, кто достиг военного превосходства.
Таков смысл фашодского кризиса, как его понимал помощник президента. Но и на этом история «аналогии» еще не исчерпана. Она только начинается.
Ровно через десять лет после опубликования статьи Бжезинского ее автор вернулся к полюбившемуся примеру. На этот раз он сам все объяснил. В мае 1978 года журнал «Нью-Йоркер» напечатал статью Элизабет Дрю. Известная журналистка взяла у Бжезинского обширное интервью. И то, как он, наконец, объяснил исторический урок Фашоды, четко и открыто охарактеризовало запланированную Белым домом стратегию и тактику действий Соединенных Штатов в Афганистане.
Сейчас я дам возможность читателю в этом убедиться. Элизабет Дрю пишет:
«Беседуя со мной, Бжезинский сказал, что его тезис о том, что две державы вступят в конфликт в какой-нибудь третьей стране, подтверждается. Вознагражден будет тот, кто предпримет упреждающую акцию. Потому что тот, кто вступит в эту страну первым, станет хозяином положения, — сказал он».
Сказано определенно и ясно, с полным презрением к той «третьей стороне», куда хотел бы вступить Бжезинский. Почему собственно, нужно идти в чужие пределы? Кто его туда зовет? Какие цели будет он там преследовать? Об этом — ни слова. Просто вступить первым — и вперед, морская пехота!
Несколько смущенная подобной болтливостью и, видимо желая дать собеседнику возможность как-то сгладить его апологию кулачного права, Элизабет Дрю спрашивает:
«Значит ли это, что он предвидит возможность ситуации, когда мы можем вступить куда-то первыми?»
И Бжезинский отвечает буквально следующее (перевод тщательно сверен):
«Да, это достаточно важно. Да, мы должны думать о вступлении туда (куда? — А. К.) первыми, или же нам придется войти туда вторыми, чтобы стать первыми». Он улыбнулся».
С тех пор как я перестал в служебных целях заглядывать на страницы «Фелькишер Беобахтер», я не встречал ничего равного процитированным словам. Так вот что скрывалось за навязчивыми рассуждениями об инциденте в Фашоде: пишем «Фашода», а в уме Кабул, Тегеран, Гавана… Такова программа, выношенная бывшим помощником бывшего президента. Факт этот теперь опровергнуть невозможно.