— Вау, — очарованно выпалил он. — Это…чёрт возьми. Это на самом деле хорошо.
Роджерс посмотрел вниз, а потом снова в сторону.
— Не нужно мне льстить.
— Нет, я не шучу, — сказал Баки. — Погоди…а, вот… видишь того парня?
Роджерс нахмурился.
— Ричардса?
— Ага. Его картины дерьмо. Серьёзно, ты только глянь. Мой нос не похож вообще.
— Это занятие по рисованию твоих ног.
— Факт остаётся фактом.
Роджерс на самом деле — на самом деле — чуть-чуть улыбнулся. Криво и неловко, но улыбнулся. Баки просиял ему ответной улыбкой, а потом снова посмотрел на мольберт.
— Эй, в конце концов ты правильно изобразил мой член.
Роджерс покрылся горячим румянцем, и Баки посчитал это милым несмотря на то, что подумал «бля, это чертовски странно», но тут Роджерс пробормотал:
— Будь благодарен, что я обычно рисую вещи больше, чем они есть на самом деле.
Баки драматически задохнулся, словно героиня романтического телесериала.
— Как ты смеешь! Роджерс, если ты намекаешь… Я тебе докажу прямо сейчас. Я…
Он стал развязывать пояс своего халата, и, удивительно, Роджерс подавил ещё одну улыбку.
— Хорошо, займите своё место, — позвала Картер.
Чёрт, Баки всё ещё не добрался до самой важной части. Он взглянул на Картер через мольберт, показывая, что идёт, и повернулся к Роджерсу.
— Серьезно, приятель, смотри, — быстро добавил он, понизив голос. — Я никогда ничего не буду постить на этом херовом Тамблере.
Роджерс снова напрягся, но некоторые вещи нужно было произнести вслух, так что Баки продолжил.
— Даже если ты сейчас выльешь на меня воду для кистей или типа того, я ничего не сделаю, — сказал он. — Ну, я буду пиздец как зол, но это останется между нами. Как и должно быть.
Роджерс не сдвинулся и ничего не сказал, упорно смотря в одну точку на стене.
— Правильно, — разочарованно сказал Баки. — Хорошо поговорили.
Он развернулся и пошёл обратно к своему стулу.
Это был третий раз, когда он встретил Стива Роджерса.
— Итак, как всё прошло? — спросила Картер.
Баки настоял на том, чтобы остаться и помочь сложить несколько мольбертов, которые не убрали студенты. Он всё ещё был в халате, но вся его нервозность исчезла. Он так много думал о Роджерсе, — о том, как тот замолчал, как только Баки упомянул его потенциальную слабость, — что почти решил, что Картер спрашивает о нём.
— Занятие, — одёрнул он себя в последнюю секунду. — Да, всё прошло отлично. В следующий раз я могу быть с второкурсниками.
— Действительно, — ответила она, поднимая идеальную бровь.
— Ага. В любом случае, лучше совпадает с моим расписанием, — сказал он, и на этом всё закончилось.
Следующая ночь была ночью Тони Старка — как он сам объявил с очевидным ликованием. Баки, Сэм и Клинт готовились к этому целую неделю.
Она обещала быть грандиозной. Хотя Старк не был частью какого-нибудь братства, он как-то умудрился занять на ночь дом Гамма Рэй Гамма, и Баки начал понимать, насколько именно Тони богат, — он смутно полагал, что общая фамилия Тони и Говарда Старка была причудливым совпадением, но мог бы и догадаться.
Он гадал, что сказал бы Джордж Барнс, услышав, что его сын идёт на вечеринку, устроенную сыном его главного конкурента. Скорее всего, ему было бы глубоко похуй. Он всё ещё ни разу не звонил Баки с момента развода, и Баки не пытался позвонить ему сам.
— Так что, чего мне ожидать? — спросил Баки, когда они шли по университетскому городку.
— Бухла, — сказал Клинт. — Кучу бухла. Немного блевоты? Тонны девчонок. И следи за своим стаканом, чувак.
Баки пожал плечами. Если кто-то захочет трахнуть его сегодня ночью, ему не нужно будет подмешивать что-нибудь в его пиво. Он не трахался уже целую вечность, а дрочка в душе не была его любимым времяпрепровождением.
Это было тем, о чём Баки и Сэм никогда не говорили. Баки был почти уверен, что Сэм слишком хороший, чтобы иметь проблемы с соседом по комнате-геем. Но — никогда точно не знаешь, этому Баки научился на горьком опыте. Так что он решил открыться, только если того потребует ситуация.
По пути он захватил флаер и нахмурился, смотря на восторженную презентацию братства. Гамма Рэй Гамма было, короче говоря, сборищем нёрдов[9]. Оно было сосредоточено на био— и астрофизике и было одним из редких братств, объединяющих людей различных гендеров, с какой-то девчонкой по имени Джейн Фостер в качестве президента и Брюсом хреновым Беннером как председателем. Баки никогда не думал о нём как организаторе мероприятий — или, если на то пошло, как грёбаном мальчике из братства — но всё это имело смысл, теперь, когда он просмотрел флаер. ГРГ было своего рода классным.
По крайней мере, теперь Баки знал, почему Старк организовал вечеринку именно там.
— Старк не состоит в братстве, так ведь? — спросил он.
— Неа, — отозвался Сэм. — Он на инженерном деле, это не входит в ГРГ.
— А почему тогда они с Беннером соседи по комнате? Я думал, мальчики из братств живут вместе.
— Беннер остался с ним.
— Ладно, — кивнул Баки, — но всё же, почему Беннер и Старк друзья? У них было столько шансов стать худшими соседями по комнате во всем мире.
— Никто на самом деле не знает, — добродушно ответил Сэм, поднимаясь по лестнице к входной двери. Было слышно, как внутри стучали басы; окна пульсировали разноцветными огнями. — Давай, Барнс. Время вечеринки.
Дверь открыла девушка с клубнично-светлыми волосами и пивом в руке и широко улыбнулась им.
— Сэм, привет, — сказала она, — ты пришёл. Здравствуй, Джеймс.
— Просто Баки, — быстро отозвался тот.
— А я что, пустое место? — влез Клинт.
— Брюс и Тони уже хорошенькие, — сказала она и хихикнула так, что стало понятно, что и она сама не очень-то трезва.
Ясно. Беннер всё-таки похож на типичного мальчика из братства, — подумал Баки.
— Многие уже пришли, так что мы рано начали. Эй, — она подмигнула Сэму и заговорщицки добавила, — ты-знаешь-кто здесь.
— Что? Пеппер, кто это? — воскликнул Клинт. — Сэм!
— Закрой рот, Бартон, — сказал Сэм и исчез в глубине дома.
Клинт рванул за ним, крича:
— Кто это? Кто она? Уилсон, иди сюда!
— Пятилетние дети, — сказала Пеппер, всё ещё улыбаясь. — Давай, пойдём.
Баки улыбнулся и пошёл за ней. Везде танцевали люди, иногда останавливаясь у диванчиков или столов. Музыка была такой громкой, что было тяжело говорить, и коридоры были битком набиты людьми, уставшими орать друг другу в уши на танцполе. Клинт и Сэм остановились у лестницы. Клинт морщился, мотая головой из стороны в сторону, а потом, пожав плечами, снял свои слуховые аппараты и ухмыльнулся Сэму, как бы говоря: «Мы ещё не закончили». Он схватил Пеппер за руку и потащил на танцпол, и она, улыбаясь, последовала за ним.
— Так, и что всё это значило? — проорал Баки Сэму в ухо, когда они пересекли комнату, чтобы добраться до чаши с пуншем.
— Бартон частично глухой, — в том же тоне ответил Сэм. — Не заметил?
— Конечно, заметил, ты, мудак. Не уклоняйся от ответа! — крикнул Баки. Он локтём отпихнул кого-то с дороги — они вообще не заметили — и схватил красный пластиковый стаканчик, наполняя его пуншем. — Кто эта девушка?
Сэм открыл рот, но потом засмеялся и опустил взгляд, качая головой.
— Романова, ладно?
— Твой русский тьютор[10]? — уточнил Баки, ухмыляясь как сумасшедший.
— Пошел нахрен, чувак, — сказал Сэм, но не смог перестать улыбаться.
— Где она? — Баки оглянулся, ища взглядом горящие красным волосы Романовой. Дикие цветные огни, пульсирующие в затемнённом помещении, вообще не помогали , но у него было хорошее зрение.
— Она…
Он резко остановился, и Сэм поднял на него взгляд.
— Что?
— Хренов Стив Роджерс тут! — крикнул Баки.
Это было правдой: Роджерс и Романова болтали друг с другом около барной стойки. Баки не очень хорошо видел их из-за роя танцующих людей, но ему показалось, что Роджерс улыбался своей крошечной кривой улыбкой. Он закатал рукава рубашки, открывая абстрактные геометрические татуировки на предплечьях, и даже в тёмном помещении был в огромных хипстерских очках с чёрной оправой.