Она взглянула на него. «Наконец-то» и «только не это» – Тристана раздирали противоречия. А она смотрела так, словно взмахом ресниц могла дать ему пощечину.
– Простите, миледи, – Тристан заговорил. Он надеялся, что она точно не убежит, пока они беседуют. – Я не знал, как отыскать вас иначе.
А она смотрела. Вся ее пугливость и кротость улетучились. Тристан натыкался на ее непоколебимый взгляд и сам был вынужден от него прятаться. «Смотри на сапоги», – повторял он себе с горькой усмешкой.
– Наверно, мне стоит представиться…
– Зачем? – спросила она. Фея все еще держала руку у подбородка. Поза была элегантной, словно для студийной фотографии, а валун с чашей меда заменил ей резную банкетку с цветочной вазой.
Вопрос резонный. Тристан замялся.
– Я надеялся представиться вам и узнать ваше имя, – он со стороны слышал свое сбившееся дыхание.
– То есть это знакомство? – она кокетливо махнула рукой от Тристана к алтарю.
– Выходит, что так, миледи, – он решил, что терять ему нечего. Пусть насмехается, только не уходит прочь. Она здесь, и они разговаривают. Тристан даже не рассчитывал всерьез на такой исход.
– Понятно, – процедила она и медленно пошла вокруг алтаря.
Тристан следил за ней. Она молчала.
– Меня зовут Тристан Трувер. Я послушник Ордена пальеров, – он неглубоко поклонился.
Она, поджав губы, заинтересованно оглядела его.
– А что это? – она легонько пнула камень, покрытый парчой.
– Я полагал, повод для встречи, – ответил он и зачем-то вновь поклонился. – Миледи.
– Ты так и будешь кланяться? – спросила она.
– Вероятно, да. До тех пор, пока вы не скажете, как я могу вас называть.
Тристан был окрылен своей настойчивостью, но фею она нисколько не впечатлила.
– Ты – пальер. И ты – охотник. Верно? – девушка наклонила голову набок.
– Что? Нет, я не охотник! – Тристан не понимал, о каких именно охотниках она говорит: о тех, что промышляют в лесу, или тех, что разыскивают фей. Вероятно, существуют и такие. – Вы можете быть уверены.
– Разве? А кто тебя тогда научил этим фокусам? – она хлопнула ладонью по скатерти. И тут Тристан понял, что девушка все же боится. И что не может уйти. Ему стало стыдно за уловку.
– Простите, – он зажмурился на мгновение. – Если вам это неприятно, я могу его разрушить. Только прошу вас, дайте мне договорить. Не уходите.
– Посмотрим, – сказала она уже спокойнее. – Кто тебя научил?
– Вы мне не поверите, – произнес он и засунул руки в карманы. Глупее ситуации не придумаешь: он с помощью ритуала принудил фею встретиться с ним, а сейчас ему предстоит рассказать ей о своей говорящей кукле. Он ощутил предстоящий разговор, как неминуемую катастрофу и сказал об этом вслух. – Абсурд какой-то.
А она выжидающе смотрела.
– У меня есть слуга, он мне также побратим, в общем, он… ну, кукла. Тряпичная кукла, которую я оживил.
Фея широко распахнула глаза. Она вопросительно смотрела то на Тристана, то на алтарь, прикидывая в уме долю правды в услышанном. И согласилась:
– Хорошо, Тристан Трувер. Я поговорю с тобой по доброй воле. Но сначала ты снимешь чары. А потом ты меня познакомишь со своим слугой.
Пролетели часы, а казалось, что мгновение, с момента как Тристан разрушил алтарь. Он осторожно подал фее чашу меда, стянул ткань и ею же стер знак, начерченный на камне золой из костра. Они уселись на плащ-палатке: фея, грациозно поджав под себя ноги, и послушник пальеров, не знавший, куда деть глаза, когда она смотрела ему в лицо. Она изучила тряпичную куклу, отнюдь не согласную с таким беспардонным осмотром и пренебрежением всеми правилами этикета. Сначала она вертела фигурку в руках, морщила лоб так, что меж бровей залегала морщинка. Тристану хотелось разгладить ее большим пальцем, но он, конечно, не посмел и близко поднести руку к ее лицу. Через пару минут ее тщательных изысканий Ситцевый рыцарь воскликнул: «Мадам, осторожно! Нос – мое больное место, я столько раз его ломал!» Надо отдать должное или ее смелости, или ее воспитанию, но она не вскрикнула от неожиданности, не выронила куклу, даже не дернулась. Только вскинула брови, попыталась сдержать улыбку, а потом звонко расхохоталась. Тристану показалось, что она была чем-то довольна. Фея и Ситцевый рыцарь обменялись любезностями. Тристан отметил, каким галантным вышло знакомство у его болтливого друга, который, надо сказать, встретил второго в его жизни собеседника. Раскланявшись, Ситцевый рыцарь умолк. Но фее было достаточно того, что она услышала. Тристан был рад тому, что теперь свое внимание она отдавала ему. Он даже не мог сказать, о чем они так долго беседовали, – то о школе, то о первой встрече, то о каштановом меде, в который фея обмакивала предложенные Тристаном галеты, а потом медленно жевала. Это была первая девушка, с которой Тристан делил еду. Ему подумалось, что дамы, должно быть, все до одной едят иначе, чем мужчины: более сдержанно и аккуратно. Так, она все могла делать одной рукой. Зажав галету между большим и указательным пальцами, фея протирала нижнюю губу кончиком безымянного пальца, а тыльной стороной ладони легко смахивала крошки с подола. Второй рукой она сжимала щиколотку там, где начинался ремешок лодочки. Тристан запоминал все детали так усердно, что жалел о невозможности достать блокнот и записать происходящее.