Спустя два дня экипаж флаера все еще не вышел на связь. Все понимали, что ждать дальше было нельзя. На борту звездолета было четыре вездехода – один тяжелый атомный «жук», как его прозвали за четыре многосуставчатые лапы-манипуляторы, установленные керамической броне, на гусеничном ходу, вмещавший 10 человек и до 8 тонн груза, с запасом автономности до трех недель. Еще три были меньше и легче, шестиколесные, также с герметичными кабинами, но вмещавшие только по шесть человек и до 3 тонн груза. Исполинские деревья в лесу росли не вплотную, машины вполне могли пройти, петляя между стволами. На собрании решили перестраховаться и отправить хоть и более медленный , но зато намного лучше защищенный тяжелый вездеход с экипажем в четыре человека. Одним из них предстояло стать второму Механику, чья помощь могла бы пригодиться и на станции, и случись что в дороге. Ранним утром третьего дня у грузового люка стоял приземистый «жук», а четверо людей занимали места в его кабине. Люк в борту вездехода закрылся, машина плавно покатилась под лязг широких гусениц по просеке, переваливаясь на обломках стволов, и почти сразу скрылась за клубящимсся туманом. Радиосвязь с вездеходом, двигавшемся через лес, была намного хуже, чем ранее с флаером. Кроме передатчика, на борту машины был установлен мощный автоматический маяк, работающий от автономной батареи. Бортинженер мог следить за продвижением машины на уцелевшем вспомогательном экране в рубке корабля. Два дня вездеход уверенно полз к ретранслятору. Временами связь пропадала на минуты или даже часы, но более мощный маяк не исчезал с экрана, и по его движению было понятно, что все в порядке. Обычно, на связь выходил Механик, если только не была его очередь вести машину. Он рассказывал, что им несколько раз встречались крупные животные, неизменно исчезавшие в лесу при приближении вездехода. Некоторые из них по его словам были огромны, крупнее живших некогда на Земле слонов. Только раз что-то с шумом упало на крышу вездехода, закрыв камеры верхнего обзора. Некоторое время внутри машины был слышен скрежет чего-то твердого по броне, заглушавший даже лязг гусениц, неизвестный зверь пытался разгрызть керамический панцирь «жука», но, поняв, что невиданный бронированный зверь ему не по зубам, нападавший взлетел, на мгновение промелькнув в поле зрения передних камер, и с громким «Угу-Угу!» скрылся между деревьями. На третий день, когда по предположению Бортинженера вездеход должен был быть совсем близко к границе леса, связь прервалась в очередной раз прямо во время разговора с Механиком. Тот успел доложить, что на вездеходе произошла разгерметизация, видимо, была незначительно повреждена прокладка двери отсека экипажа. Протечка, по его словам, была минимальная, и было решено продолжать движение. После этого, из динамика донеслись возгласы то ли удивления, то ли испуга, раздался громкий шум, словно чем-то ударили по микрофону, и радиостанция замолчала. Что было хуже, огонек маяка мигнул раз-другой и тоже исчез с экрана. Все оставшиеся на звездолете ходили подавленные, разговоров было не слышно, лишь время от времени люди заглядывали в рубку, где сидел Бортинженер, сгорбившись в кресле перед молчащей рацией.
Вечером люди собрались в кают-компании. Бортинженер, постаревший за один день на десяток лет, вышел вперед и медленно, не глядя людям а глаза, начал:
- «Жук» не вышел на связь. Маяк его также молчит. Мне больно это говорить, но мы должны предполагать, что случилось худшее, машина и люди погибли.
- Но что могло угрожать вездеходу? – спросил буровик, - ведь это же настоящий танк.
- Я не знаю, - вздохнул Бортинженер. Они могли провалиться в карстовую пещеру, на вездеход могло упасть одно из исполинских деревьев, им могло встретиться незамеченное водителем болото. НЕ ЗНАЮ, - медленно, с ожесточением повторил Бортинженер. Мы слишком мало знаем об этой планете.
- Что же теперь делать? – тихонько задала вопрос, мучивший всех, Ежик.
- А вот это я знаю. – твердо произнес Ботинженер. – Мы должны попытаться снова. Завтра же мы отправимся к станции ретранслятора на двух вездеходах, по четыре человека в каждом. Двое остануться на «Можжевельнике». Кто, я уже решил, и этот вопрос не обсуждается. Мы ДОЛЖНЫ, - он подчеркнул последнее слово голосом, - добраться до этой чертовой станции и вызвать помощь. Несмотря на этот неправильный туман, на этот лес, необъяснимое излучение. Вопреки всему. Мы с Земли, а это значит, что для нас нет преград в этой Вселенной. Один вездеход возглавлю я, другой – Техник. Двигаться будем на расстоянии видимости, один позади другого. Будем меняться местами каждый час. В кабинах будем находиться в скафандрах. Есть возражения?
Все молчали.
- Хорошо, вот списки тех, кто идет к станции. На корабле остаются Ежик и Врач.
- Почему мы?! – Одновременно возмущенно вскинулись оба.
Бортинженер посмотрел в глаза Ежику и сказал тоном, не терпящим возражения: - Вы оба знаете, почему! И не нужно спорить, так надо.
Расходились все молча. Скорее всего этой ночью никто на «Можжевельнике» не спал. Утром у всех были отяжелевшие лица, люди спускались к кессону, кивали друг другу и молча влезали в скафандры. Особенно тщательно проверяли плазмоганы и запасные энергоячейки к ним. Бортинженер и Техник принесли два тяжелых бластера с треногами, которые уложили в стоящие у еще закрытого грузового люка вездеходы. Прощаться не стали, просто пожали руки остающимся Ежику и Врачу.