— Значит, как я понял, мы сумеем мирно договориться, — так выразил невраждебную встречу Сергей.
— Не будем мы вообще ни о чем договариваться. Я уже с долей холостяка смирился, и претензий предъявлять не собираюсь. Слышал, что новое место подыскиваешь? Не рекомендую, как бессмысленное мероприятие, хотя бы по простой причине, что ты мне на работе не мешаешь. Ни оправдываться сам, ни осуждать тебя так же не намерен. Вот коньяк разопьем. Это единственное, что дало пропуск тебе. Давно не пил, но чувствую, что организм очень нуждается в нескольких глотках лечебной жидкости. Тем более, что завтра выходной, и я могу позволить себе лишнее время поспать. Так редко удавалось с семьей. Сам теперь, поди, понял, что явление трех неизвестных одновременно — трудно усвояемое блюдо.
— Послушай, Женя, я все понимаю, но и ты согласись и пойди навстречу. Я уже давно ее люблю. Но никогда даже мысли не допускал и не предпринимал попыток к сближению. А тут она при встрече разревелась, нажаловалась, что ты просто помешался на каком-то проекте, и совсем забыл про нее. Ну, и меня прорвало.
— Сергей, а ты уверен, что этого хотел? Я ведь знаю твою донжуанскую натуру. Мозги запудришь, горы золотые наобещаешь, а потом опять самого потянет к Юлькам, Сонькам и прочим Марусям. Насколько по датам я понял, так ты и с моей Светкой крутил, когда и на стороне пару-тройку в запасе держал. Люся из планового тоже напрашивалась в невесты? Было, или до сих пор есть. Не мог ты легко и без огласки расстаться. А поскольку народ не слыхал, то и расставания не было.
— Нет, все по бокам заброшено. Я и не старался скрывать, поскольку Светлана все никак не решалась порвать с тобой. Да ты сам и подтолкнул ее к разрыву своим ученым бзиком.
— Все, Сережа, завязываем про баб, пьем и говорим только про работу и о рыбалке. Не хочу я с тобой эти темы мусолить. Я тебя не хочу винить по той причине, что не был ты инициатором и разрушителем. Это ее личный выбор, так пусть сама и хлебает то, чего по ее же воле и досталось. Не будем загадывать и разгадывать. Гадание — вещь бесперспективная. И глупая к тому же. Все равно, вероятность 50 %.
Почему-то после третьей рюмки Володя проснулся. Чем закончился этот смешной разговор двух молочных братьев, как называли таковых в мужских кругах, можно только предполагать. И Володя очень не желал, чтобы мордобитием. А то в следующую ночь у него во сне физиономия будет сильно подпорчена. Или того хуже, проснется в КПЗ. Оказаться в тюрьме даже во сне не хотелось бы, поскольку очень уж ощущения эти сонные натуральные. Даже вкус коньяка до сих пор во рту сохранился, словно и слюна его пока не смыла. Но голова ясная и очень трезвая, хотя настроение среднее. Только не из-за алкоголя во сне, а по семейным причинам того же Евгения. Как все банально и неэтично завершилось.
Предстоящие экзамены его не сильно волновали. Это Вася весь в панике и истерике. Ну, конечно, учить ему лень, да и некогда, а само запоминаться это премудрое ВВЖ и архи сложная аэродинамика не желали. Это Володе оказалось проще. Он неожиданно вспомнил годы учебы Евгения в КЛУГА, а так же десять лет работы в аэрофлоте с постоянным повышением квалификации. И если в конструкциях имелась некая существенная разница, то ВВЖ, аэродинамика, метеорология и прочие теоретические науки Володе давались с первого прослушивания. Ему порой хотелось даже подсказать преподавателям их неточности и огрехи. Но скрывал и молчал, как рыба об лед. Даже друзьям, рассказывая о своем постоянном сне, как об удивительном и невероятном, он давил на факт в нем грез и фантазий.
Но сам в последнее время так не думал, хотя об этом предпочитал умалчивать. Особенно политические моменты. С ними можно не только из комсомола выпорхнуть, но и в дурдом на многие лета угодить. Это же надо такое увидеть в собственном сне, как крах Союза, построение светлого капитализма, собственных советских миллионеров. Правда, они давно уже не советские, но все равно полный улет с такими инсинуациями. Поэтому в своих рассказах о сновидениях он рассказывал полуправду, не вдаваясь в такие подробности.
— Представляете, какие у них там деньги, что и осознанию с трудом поддается! — словно шутя и иронизируя свои сновидения, хвалился он своим друзьям. — Одна булка хлеба стоит тридцать рублей. А бутылка вина сорок. Правда, там вино больше в пакетах продают. Но мало отличается по ценам. У них. У нас такая разница, так это много.
— Так моей зарплаты всего на четыре булки хлеба или три вина, — расхохотался Женя, на пальцах уточняя арифметические действия. — Так дешевле и лучше пить. В любом случае до следующей зарплаты не дотянешь. Так хоть весело умрешь.
— Ну, да у моего Жени и зарплата чуть более ста тысяч рублей. Это в месяц, не за всю жизнь.
— А ну-ка, мужики, скоренько на вино переведем, что там, на фоне перспектив вырисовывается?
— А чего переводить? Простые арифметические действия мы еще в первом-втором классе учили, — весело хохотнул Вася. — Вот и получается три тысячи бутылок. Около. Не будем уточнять.
— Нет, — категорично не согласился Миша. — Столько не выпьешь. В день десять бутылок? — уточнил он математические манипуляции. — Нее, организм пощады попросит, не выдержит.
— Так зачем на дешевку наваливаться, если там и подороже есть чего купить. Там такие винные бутылки бывают, что его одной зарплаты на одну никак не хватает.
— А на кой такое дорогое вино пить? — удивился Женя. — Но я думаю, что у них просто отсчет идет от рубля, как у нас от копейки. То есть, все начинается со спичечного коробка, — завершил весьма умную и грамотную теорию Володиных денег во сне он.
— Да там вроде, как и копейки есть, — задумался Володя, пытаясь вспомнить такие подробности сна и вообразить однокопеечную монетку. Однако, она в сознание не приплывала.
— Ха! — громко воскликнул Миша, заставив прохожих посмотреть в их сторону. Они шли как раз по улице, когда время под вечер, и народу на улице хватает.
— Не ори, не в лесу, — попросил Володя, немного смущаясь перед гражданами за несдержанность друга. — А то рассказывать перестану. Мы ведь всего-навсего сон обсуждаем, что не должно подвергаться эмоциям. Тихонько переспроси, а я поясню.
— Да я очень удивился, — попытался оправдаться Миша. — Чего же у вас там, на копейку покупают.
— Не знаю, но, судя по таким ценам, скорее всего ничего. Даже представить это, стоящее копейку, сложно.
— Ну, и зачем она тогда нужна? Танцуйте, как нормальные люди, от рубля, и не морочьте никому голову.
— Я думаю, что она нужна только для сдачи. А если честно, так и сам не знаю. Я ее еще не видел.
— Что заладил, как попугай: не знаю, не видел. Сегодня же ложись пораньше спать и все там рассмотри. Утром доложишь, — рассердился Миша опять громко. И вновь на них оглянулись прохожие. А сержант милиции решил подойти к ним и уже по всей форме потребовать соблюдение общественного порядка. Но это оказался знакомый сержант. Он в клубе дежурил, а там Женя кино крутил. Вот благодаря таким мелким связям и обошлось мелким предупреждением.
— Орете-то чего? — спросил сержант уже миролюбиво. — Словно к драке готовитесь и отношение выясняете.
— Ну, ты что, Мишу нашего не знаешь? — объяснил Женя. — Он тихо, если только сильно пьяный, и у него рот плохо открывается. А раз орет, так значит ни в одном глазу, — уже сыронизировал он.
— Да вот, — решил самостоятельно оправдаться Миша. — Сон Володин обсуждаем, а его без крика не понять.
— Война снится, что ли? На "ура" батальоны в атаку поднимаете? Или камера пыток древняя?
— Роддом. А Миша в нем рожает. Вот и орет без конца. Роды сложные у него, схватки начались, — уточнил Володя.
— А-а! — протянул сержант. — Все понятно. Вы ему слабительное пропишите, так сразу плотно губы сожмет. Почище, чем пьяный.
— Не-а, — протянул Женя. — У нас тогда в его компании сложности начнутся. Он и без слабительных с горшка не слазит, а потом в штанах до дому носить будет. Никак не успеет, ни добежать, ни присесть. Не говоря уже с проблемами пуговок и застежек.