Во-первых, парашют, с которым они прыгали, как уже информировалось ранее, неуправляемый, и никакими желаниями, висящего под ним субъекта, не подчиняется. Единственная сила, способная задавать ему направление и скорость, так это природная, именуемая в научных источниках ветром. А сегодня летчик и инструктор все его нюансы учли, чтобы не тратиться потом на сборы всех разбросанных по округе парашютистов. Зато после прыжков и принятия присяги последовало первое увольнение, и даже похожее на маленькие недельные каникулы. Просто в календаре так уж случилось сразу много майских праздников с выходными.
УАЦ на праздники и на эти каникулы просто закрывался, а всех в нем присутствующих отправляли по домам. Этой секунды народ честно и мужественно дожидался целый месяц. Курсантский месяц курса молодого бойца. С учебой, экзаменами, муштрой и двумя героическими прыжками с парашютом. И вот долгожданный миг настал. Сапоги начищены до блеска, подворотнички белеют, словно свежий снег, а увольнительные записки уложены в военный билет и спрятаны в нагрудном кармане.
— Ты сразу к своей Ленке понесешься, или сначала заскочишь домой переодеться? — спросил Вася по пути к автобусной остановке. — О встрече успел договориться?
— Домой. И ни о чем мы не договаривались, — тяжело и обреченно вздохнул, словно уставшая лошадь, Володя. — Переоденемся и понеслись к Женьке с Мишкой. Давненько не встречались, вот и хотелось бы поболтать. А с Ленкой опять поругались.
— Когда? — искренне удивился Вася. Даже чуть не упал, зацепившись за торчавший в земле камешек. — Вы же целый месяц не виделись и не общались. Во сне, что ли?
— Нет, она мне, как раз, и не снится. Это лишь Женька с Софийкой снятся мне постоянно, — отвечал в том же духе Володя. — А поругались в письме. Она опять со своими необоснованными претензиями. Ты ведь знаешь меня, что я не люблю даже существенных и оправданных претензий, и в особенности от посторонних женщин, кому я ничем и ничего не обязан. Она так себе думает, что те слова договора, с которыми мы возобновляли общение перед призывом, сказаны мною для красивого словца. Нет, я твердо и окончательно решил, а ее фантазии, это ее проблемы.
— И чего ж ты такого интересного решил, что она совершенно не желает соглашаться? — поинтересовался Вася.
— Все тоже, что и всегда. Мне лично просто и ясно, — попытался вкратце пояснить Володя. — Ни о каком замужестве с моим участием пусть временно даже и не думает. Рано и нежелательно. Что это за женитьбы с полностью нерешенными проблемами? Чтобы сразу же столкнуться с ними и разбежаться? Без надобности такие эксперименты.
— И какие это могли возникнуть у тебя для отказа проблемы, чтобы даже в письме суметь разругаться? — искренне возмутился Вася, который почему-то за Лену больше переживал, чем за друга. — Девка хоть куда, у родителей жилплощадь позволяет, сама любит, желает, хочет и может. Тебе нравится. Все составляющие для брака налицо.
— Одной нет. И притом одной из главных и существенных, — категорично не согласился Володя.
— Не понял? Какой это в моей концепции хромает пунктик? Более идеальных условий для женитьбы не бывает.
— Я сам еще не вырос, — категорично и жестко заявил Володя. — Ни по каким параметрам. Мужчина, прежде чем думать о семье, должен полностью сформироваться, как субъект общества. Как в профессии, так и в быту, включая способность содержать прилично свою семью. Не как потом выйдет, а железно и уверенно. Мне, как минимум, нужно определиться с жизненной концепцией, со своим профессиональным статусом. То есть, дело, которому я согласен посвятить всю свою жизнь.
— Слушай! — Вася резко остановился и рывком развернул Володю к себе лицом. — Это вот сейчас не ты сказал. По-моему, такова жизненная позиция твоего сонного Евгения. Притом она сформировалась уже в зрелом спелом возрасте, а не тогда в младенчестве, когда он сам, как и мы творил глупости. Мы еще не стали настоящими мужиками, а находимся именно в том младенческом возрасте, который способен совершать безрассудные поступки. А ты, как стратег, спланировал и разложил по пунктам свои жизненные перспективы. Девчонкам твоя трезвая политика и отношение к ним самим в таких аспектах весьма и очень не понравятся. Кроме интеллекта и рассудительности мужа у кавалера должна быть еще и легкая глупость. Они ждут еще от нас и неординарности.
— А это вот только что ты сказал, или тоже приснилось у одного пожилого мужчины? — усмехнулся Володя.
— Нет, — признался Вася, даже не пытаясь, такое грамотное рассуждение приписать себе. — Прочел где-то в романе.
— Глупость хороша и приятно смотрится в период флирта и первых дней ухаживания. Шуры-муры, ха-ха-ха! А женитьба за глупости мстит и карает. Бывает больно.
— Твой Женька, когда женился? Насколько его молодость соответствовала этим умным цитатам?
— За тридцать. Немного.
— Он уже умный был и рассудительный? Ну, и чем к сорока закончил? Полным развалом и разбросом семьи. Как ты волка не корми, а он все равно жрать хочет! — Вася громко захохотал, довольный новой поговорке, только, что им лично придуманной.
— Все равно, я против, — посмеявшись вместе с Васей, категорично заявлял Володя. — Самое определяющее в этом нашем споре то обстоятельство, что я не желаю пока обзаводиться семьей. С Мишей наоборот. То есть, не хочу жениться. А хочу учиться. А она без семейных перспектив не желает продолжать встречи. Пугает так. Я, мол, скоро состарюсь, а потом сам от меня откажешься. Такие ультиматумы.
— А что, нет? — лукаво спросил Вася, подмигивая и намекая на серьезную разницу в возрасте.
— Нет. И знаешь почему? Из опыта и знаний опять моего Евгения. Все равно женщины живут дольше. И эти три года разницы годам к пятидесяти смажутся. Мы с ней запросто будем смотреться одногодками в этом зрелом возрасте.
— Ой, мамочки! — застонал Вася. — Ты еще попробуй, доживи до такого срока. Даже представить немыслимо.
— Всего-то десять осталось, — уверенно заявил Володя, словно это было само собой разумеющим, но потом вдруг испугался своего заявления и расхохотался от таких математических манипуляций. — Нет, это Женьке так мало осталось. А мне еще тридцать два. Ужас. И в самом деле — разве так долго живут? Для такой продолжительности надо бросать пить и курить уже вчера. Кстати, мой Женька совсем не курит. И пьет весьма мало и вкусно. Мне надо с него пример взять.
— Володя, вот себя бы сам послушал сейчас, так до колик в животике обхохотался. Ему постоянно снится некий подозрительный тип, так он вдруг принимает решение, равняться на него, так сказать, пример брать со своего сна. Бежим, автобус пришел! — неожиданно закричал Вася, увидев приближающийся к остановке автобус, следующий в сторону Витебска. — А то потом долго ждать.
Они пробежались метров пятьдесят до остановки, махая руками и ногами, стоявшим уже там курсантам, чтобы те задержали транспорт специально для них.
— Женщинам нужно немного врать, — завершая уже начатую тему, заявил Вася. — Даже чуть-чуть больше. Ты можешь не соглашаться, но не спорь и не отказывайся. Завуалируй свое согласие так, чтобы потом оправдаться и избежать торопливости. Мол, полностью с ней солидарен и поддерживаешь, но вот-вот, как только, так сразу оно и конечно. Потом, попозже. Очень хорошее слово, многообещающее и не отрицающее. А ты сразу в лоб, словно рогаткой, нет, и все тут. Больно девушке слышать такое. Будь помягче и добрее. И податливей до определенных границ. И тогда народ и женщины толпами потянутся к тебе.
— Ладно, — махнул рукой Володя. — Соглашусь, уговорил, но примирение не сегодня.
Дома Володя даже задерживаться не стал. Проглотил тарелку супа, предложенного мамой, и сходу понесся на встречу к друзьям. Как и сговаривались в письме, что встретятся в своем полуразрушенном биваке. Мама хотела предложить сыну стакан вина по случаю прибытия в дом родной после такой разлуки, но на радость маме и к огорчению отца Володя так категорично отказался. Отец очень рассчитывал на внеочередную и незапланированную, но столь желанную пьянку.
— Мама, папа, друзья ждут. Там мы и выпьем и закусим. Обещаю, конечно, что к вечеру вернусь, но этот вечер будет очень поздним. Вполне допускаю — далеко за полночь.