Наталья Дурова
Ежонок Тимка и мышонок Невидимка
Гроза началась утром. Светлое небо сразу стало вечерним. Молния запрыгала по чёрным тучам, разрезая их на мгновение и разливая по ним огненные ручьи. Гром бил деревья по макушкам. Те скрипели, трещали, накренялись, но силы свои знали. Там, где прочный ствол, и гроза не страшна, зато листья испуганно трепетали, совершая от страха бег на одном и том же месте. А ветер беспощадно полоскал их зелень в косых струях ливня.
На всех действовала гроза, даже в комнате вещи и те стали угрюмее, темнее. Только стенные часы отбивали своё время: «тик-так». Они-то знали, что гроза — это явление временное: «тик-так».
Я жду, когда окончится гроза, и смотрю на темнеющий в углу клубок ниток. Едва заслышится раскат грома, как клубок вдруг начинает ершиться, становится больше, и, если подойти ближе, можно заметить, как он часто и взволнованно дышит. Конечно, только издали можно принять колючий шарик с хвостом за клубок ниток. На самом деле передо мной два друга — Тимка и Невидимка. Тимка — ёж, Невидимка — мышонок.
Вы удивляетесь? Вы правы! Они исконные враги. Но чего не случается в грозу! Вот послушайте.
Однажды я приехала в пионерский лагерь. Началась гроза. Сильная, с бурей. Пошумела, пошумела и вскоре прошла. Мы с ребятами в лес отправились. И тут увидели. Большое дерево, сломанное буреломом, упало наземь, подмяло под себя маленькие деревца. А самой верхушкой, где и ветки тоненькие, кажется, дунь — и они зашелестят, самой верхушкой дерево убило ежиху. Так она и лежала, распластавшись. Рядом маленький ежонок толкался мордочкой в её бок и, наколовшись, отскакивал в сторону.
Ребята подняли его и сказали:
— Возьмите, у вас ведь много животных. Он вырастет, артистом будет. Возьмите, пожалуйста.
Я развела руками, но ежонка взяла и решила: артистам, может, ёжик не станет, а меня выручит. В старом буфете живёт мышь, а я, хоть и вожусь с животными, мышей боюсь и терпеть не могу мышеловок. Поэтому, когда я прохожу мимо буфета, сердце моё всегда там, где, во всяком случае, должна быть пятка. Вот я и решила: ёжик подрастёт и поймает эту мышь.
Только мы приехали домой, а мне говорят:
— Теперь мимо буфета можешь проходить спокойно — у нас гроза была сильная, мышь испугалась грозы, выскочила из буфета и угодила собакам в лапы.
— Что теперь делать? Живи, ёжик, безработным, — сказала я.
Так и стал жить ёж у нас дома. Днём прятался подальше от собак, ночью наперегонки с часами отбивал топаньем время. И, проснувшись, я иногда путала: часы ли твердят своё «тик-так» или ёжик бегает по комнате, где вместо мягкой травы — паркетный пол, поэтому раздаётся гулко его «топ-топ-топ».
Прошло два дня. На третий день утром я хотела покормить ёжика, но от неожиданности застыла на месте. По комнате к блюдечку с молоком топал маленький ёж, а за ним, с напёрсток величиной, — едва опушившийся мышонок. Он, видимо, сидел два дня в буфете, ждал маму, но её всё не было. Тогда мышонок вылез и растерялся. Он увидел ежонка. Но глупый мышонок принял его за маму. Новая мама была почти такая же, только у неё не было хвоста и она так кололась, что мышонку нельзя было согреться возле её бока. Однако мышонок был упрям и не отставал ни на шаг от ежонка.
Все мои четвероногие друзья были озабочены новыми соседями. Особенно собаки возмутились неожиданными жильцами и, задрав хвост, бросились на малышей. Через минуту собаки, воя, забрались под тахту, а на полу остался игольчатый шарик.
Но где же мышонок? Я обыскала все углы квартиры и не нашла. К вечеру друзья опять бороздили комнату. И я заметила, что, как только кому-нибудь из них грозила опасность, на полу оставался один колючий шарик — ёж Тимка, — мышонок исчезал. Поэтому и пришлось исчезавшего непонятно куда мышонка назвать Невидимкой.
Вскоре друзья подросли. И мне стало ясно, где прячется Невидимка. Стоило собакам приблизиться к ним, как Тимка сворачивался в клубок, и из него торчал Невидимкин хвост.
Как-то пришла ко мне моя подруга и, узнав, что у меня есть ёж, сказала:
— У нас так много мышей дома! Ты не дашь мне ежа хотя бы на один день?
— Пожалуйста, — ответила я.
Завязала Тимку в носовой платок и отдала подруге.
Маленький Невидимка метался по комнате, ища друга, с отчаяния начинал наступать на собак, и те, огромные собаки, поджав хвост, убегали от мышонка.
Когда же, устав от поисков Тимки, Невидимка затих около блюдечка с молоком, раздался звонок.
Я открыла дверь и увидела подругу.
— Что ты мне дала? — Моя подруга была рассержена.
— Как это? Ежа.
— Хорошенький ёж, когда он с нашими мышами чуть ли не в горелки играет! Забирай его обратно.
Но, увидев, как встретились Тимка с Невидимкой, она поняла, что ему все мыши казались Невидимками. Просто из-за друга мышонка ёж потерял свою «квалификацию». Но в этом была виновата, конечно, одна гроза: она отняла у малыша его маму, и никто не мог научить ежа Тимку поймать Невидимку, а мышонка Невидимку — бояться Тимки.
Да, чего не случается в грозу.
Кстати, пока я рассказывала вам про Тимку и Невидимку, гроза прошла. Ну конечно, совсем прошла, потому что Тимка, а за ним и Невидимка снова топают по комнате.