В 1930 году Ежов оформил, наконец, свой развод с А. А. Титовой и вступил в новый брак. Первое время, не сумев еще избавиться от холостяцких привычек, он частенько возвращался домой лишь под утро, предпочитая обществу жены дружеские пирушки в компании своих приятелей Ю. Л. Пятакова, Ф. М. Конара, Л. Е. Марьясина и других. Как отмечал Исаак Бабель, близко знавший Евгению Соломоновну, «супружеская жизнь Ежовых первого периода была полна трений и уладилась не скоро»{444}. Возможно, это произошло с появлением в семье приемной дочери Натальи. В отсутствие своих детей, супруги решили взять на воспитание ребенка из дома младенца. Маленькая Наташа сразу стала главным человеком в семье, и, конечно, совместные заботы о ней сильно сблизили приемных родителей…
Пока Ежов выстраивал свою партийную карьеру, Евгения Соломоновна тоже не тратила времени зря. В 1935 году она стала заместителем ответственного редактора иллюстрированного журнала «СССР на стройке», издававшегося, кроме русского, также на немецком, английском и французском языках и распространявшегося главным образом за границей. Созданный в 1930 году по инициативе А. М. Горького журнал призван был информировать зарубежных читателей об успехах Советского Союза в деле строительства нового общества. Помещенные в нем фотографии, статьи и очерки рассказывали о преимуществах советской экономической системы, о достижениях в области науки, техники, искусства и спорта, о счастливой зажиточной жизни трудящихся, об успехах в решении национального вопроса и т. д.
Ответственным редактором журнала считался Ю. Л. Пятаков, однако, ввиду его занятости по основной работе (сначала в Госбанке, а затем в Наркомате тяжелой промышленности), фактическим руководителем издания являлась именно Евгения Соломоновна. Поэтому арест Пятакова в конце 1936 года никаких проблем для редакционного коллектива не создал.
Новым официальным редактором журнала сначала был назначен (по совместительству) заместитель председателя Совнаркома СССР В. И. Межлаук, затем его сменил первый секретарь ЦК комсомола А. В. Косарев, непосредственной же работой продолжала, как и раньше, заниматься Евгения Соломоновна.
Свободное время супруги Ежовы предпочитали проводить в компании друзей и знакомых. Усилиями Евгении Соломоновны их квартира превратилась в своего рода светский салон, где, помимо подчиненных Ежова — работников аппарата ЦК, а в дальнейшем — чекистов, можно было встретить видных партийных функционеров — П. А. Поскребышева, А. В. Косарева, Р. И. Эйхе, журналистов, писателей, деятелей искусства. Гостей всегда ждал богатый стол, обильная выпивка и непринужденная обстановка, позволяющая приятно провести время, попеть и потанцевать.
Однако в конце мая или начале июня 1938 года вся эта идиллия внезапно закончилась, поскольку хозяевам дома стало совсем не до веселья. Как уже отмечалось ранее, в одной из бесед с Ежовым Сталин вдруг упомянул об его отношениях с репрессированным пять лет назад Ф. М. Конаром, и этот разговор поверг Ежова в состояние, близкое к паническому. Дело было так. Речь зашла о подозрительных, по мнению Сталина, связях жены Ежова с расстрелянным в 1936 году бывшим троцкистом Г. М. Аркусом. Что послужило поводом для этого разговора, не совсем ясно, тем более что никаких особенно близких контактов с Аркусом у Евгении Соломоновны не было. Познакомилась она с ним в 1927 году, когда, возвращаясь из Лондна в оску, здералась а два месяца в Берлине (в то время Аркус работал там в качестве представителя Госбанка СССР). Потом в Москве несколько раз виделась с его женой и один или два раза с ним самим.
Однако вряд ли Сталина интересовало действительное положение вещей. Чтобы начать отдалять от себя Ежова, ему нужны были чисто формальные поводы, и вариант с женой был ничуть не хуже других.
Под конец беседа с вождем приобрела для Ежова совсем уж скверный оборот. Поинтересовавшись вдруг, не мог ли такую запятнанную связями с троцкистами жену подсунуть ему его бывший приятель Ф. М. Конар или кто-то другой из разоблаченных впоследствии шпионов, Сталин порекомендовал Ежову как следует подумать и решить для себя вопрос о целесообразности развода.
Придя домой, Ежов рассказал о случившемся жене, высказав предположение, что состоявшийся разговор и особенно то внимание, которое Сталин уделил его прошлым связям с Конаром, ставят под сомнение всю его политическую карьеру. Несколько раз затем супруги возвращались к этой теме, и в конце концов Ежов спросил, не стоит ли им и в самом деле развестись.