И вот внезапно, в начале марта 1953 года, советские граждане услышали по радио о тяжелой болезни генсека. Бюллетень о здоровье передавался каждые несколько часов. И люди ждали – с надеждой и отчаянием, при этом те, кто пережил предыдущие «холода» и «зимы» – репрессии, Большой террор, депортацию народов – уже не верили в избавление («сухой пургой ослеплены»). И все-таки они ждали, чтобы двинулся «грузный лед». Возможно, как предположил один умный школьник50, слово «грузный» тоже является маркером. Может быть, это фонетическая отсылка к национальности Сталина, то есть к слову «грузин»?
Осталось обсудить, кто такие «дети юга». Можно воспринимать это в обобщенном смысле – это жители благополучного мира, которые не знакомы с «холодами» – то есть репрессиями. А может быть, это жители Израиля, плохо понимающие, что происходит внутри СССР.
Таким образом, расстановка экранов и маркеров в треугольнике отношений автор – цензор – читатель является основой для эзопова языка. Но на этом пути может появиться неожиданное препятствие. Читатель, особенно бдительный и внимательный, легко может впасть в состояние, когда он будет видеть маркеры там, где автор их не расставлял. Подобный поиск и обнаружение несуществующих знаков я называю «гиперсемиотизация»51 (от слова сема, ‘знак’). И читатель легко может впасть в гиперсемиотизацию, особенно в том случае, когда он знает, что все вокруг – лишь экран!
При анализе некоторых примеров, как мне кажется, Лев Лосев тоже впадает в грех гиперсемиотизации. Например, на странице 84 он приводит следующий пример. Во время правительственного концерта 7 ноября 1975 года Иосиф Кобзон исполнил песню «Летят перелетные птицы…»:
Текст песни был сочинен еще в 1948 году популярным советским песенником Максимом Исаковским. Но после 1948 года ее практически не исполняли. А в 1975 году ее внезапно «воскресили» на правительственном концерте. С точки зрения Льва Лосева, контекст создания и исполнения песни – это экстратекстовый маркер, а маркер внутри текста – это повторяющиеся слова про чужую землю и страну. К этому соображению Лосева я могу добавить, что в начале песни эти же строки звучат несколько иначе: «Не нужен мне берег турецкий, / И Африка мне не нужна», что может являться дополнительным указанием на эмиграцию, причем не на любую эмиграцию, а конкретно на пространство между Турцией и Африкой, то есть на Израиль (тут также можно вспомнить, что Исаковский написал свою песню в 1948 году – а это год образования государства Израиль). Вся песня, по мнению Льва Лосева, – эзопово послание лояльным евреям: «Не уезжайте, здесь вам будет лучше» (напомню, что песня была исполнена Иосифом Кобзоном в 1975 году – в разгар борьбы с массовыми попытками евреев эмигрировать, когда то там, то тут возникают протесты евреев-отказников52).
Подобная интерпретация этой песни была распространена53 среди еврейской советской интеллигенции в 1970‑е годы, однако тут невозможно сказать, является подобное толкование чистой городской легендой или действительно советская власть отправляла советским евреям подобные эзоповы послания. Возможно, это как раз гиперсемиотизация, то есть вчитанный несуществующий знак. А может быть, и нет.
50
Обсуждение эзопова языка и этого стихотворения происходило в Ереване на Школе молекулярной и теоретической биологии (ШМТБ) в 2023 году. Моя большая благодарность всем слушателям, которые поделились со мной своими идеями.