— Странно вы начинаете учебу. Имя — Алекс? Друид?
— Да.
Она встала, продемонстрировав в очередной раз свои ромашки, подошла к стене и из стены выдвинулся ящик. Достала оттуда пачку бумаги, быстро перелистала и достала нужную.
— Так вы еще не кадет. Вам нужно собеседование пройти. Впрочем, — она опять нажала кнопку селектора: — Майор, подготовьте карцер. Я с абитуриентом к ректору, после примешь его в карцер. Дней на пять для начала.
— Хорошо, полковник.
Она молча отправилась к двери и Алекс последовал за ней. На этом же этаже был кабинет ректора, он оказался очень маленьким по сравнению с кабинетом Маргариты. Небольшая приемная со стоящим в углу фикусом и комплектом брони рыцаря, надетым на укрепленное копье. Маргарита распахнула дверь и кивнула Алексу:
— Проходи.
За точно таким же как и у Маргариты, столом сидел довольно молодой человек в простеньком кителе без знаков различия и дымел трубкой. Увидев маргариту, он открыл ящик стола, бросил туда трубку и сделал движение, разгоняющее дым над столом.
— Полковник, неожиданно то как. Я только только трубку раскурил после обеда.
— Знаю я ваши только только. Курите, как вулкан бесперебойно. Сэр, вот наш оставшийся первокурсник. Он зачислен с условием собеседования.
— А, ну считай, прошли собеседование. У нас сколько недобор?
— Уже минус три. Вчера еще одного потеряли, я доложу на совещании.
— Опять невозврат? Что творится, Маргарита? Целое звено курсантов потеряли. Безвозвратно, замечу. Они что, вообще аккаунты уничтожили свои?
— Видимо, так, сэр.
— Ну тогда должна быть причина, Маргарита. Ты же понимаешь, что аккаунты, решив учиться в Академии не удаляют по прихоти. Академия — это Цифра надолго, может, на всю оставшуюся жизнь. Так ведь, курсант? — ректор посмотрел на Алекса.
— Так точно, сэр, на всю жизнь.
— Ну вот скажи, что могло бы тебя заставить удалить свой аккаунт?
— Вряд ли что, но кто — может. Жена, например.
— Да не женаты они были- ректор махнул рукой. — Ладно, разберемся. Идите, оформляйтесь, Маргарита, задержись пожалуйста.
— Хорошо, сэр. Курсант, — это она Алексу, — найдете капитана Брэнди, он напротив в здании, доложите ему о зачислении, определит в общежитие. И потом следуйте в карцер.
— В карцер? За что? — Это ректор удивленно развернулся в сторону Маргариты.
— Он сломал ваши цветы, сэр. Упал на них от счастья быть зачисленным в Академию.
— Вот беда то. — Ректор реально опечалился. — Теперь зима вообще скукотищей покажется.
— Я восстановлю, сэр — Алекс принял стойку "смирно".
— Да откуда? Это единственный экземпляр. Уникальный. А где сами цветы?
— У меня, сэр. Пока в конференц зале, не решилась в воду поставить, хотела спросить, куда их?
— Так он что, их тебе принес? Поломал случайно и вдруг решил тебе их? Курсант, с чего было принято Вами такое решение?
— Не пропадать же. А тут — женщина.
— Женщина? — Ректор задумался. — А ну, бегом принеси их сюда.
Алекс метнулся и через минуту протягивал цветы ректору. Ректор осторожно взял три растения, понюхал, налил из графина в стакан воды и поставил в воду, наблюдая, как уже обмякшие цветы стали расправлять свои лепестки. Потом глянул на Алекса, хмыкнул:
— Женщина, говоришь? — Он наклонился к Алексу и еле слышно спросил? — ромашки видишь?
— Так точно, сэр.
— Хм, не соврали эльфы.
Камчатка. Академия. Час спустя. Алекс.
Нет, я в карцер так и не попал. Когда мы уходили от ректора, мне дорогу перегородила Маргарет:
— Курсант, о чем Вас ректор спросил? — увидев, что Алекс замялся, спросила с нажимом: — Сколько к пяти суткам карцера добавить? Пять? О чем спросил?
Ну, я не хотел тебя расстраивать, Мигера, сама нарвалась. Ректор не запрещал мне говорить о свойстве цветков, о которых он знал, а я догадался после вопроса ректора.
— Он спросил, вижу ли я ромашки?
— Какие ромашки, курсант?
— На Вашем нижнем белье, полковник.
Ни один мускул не дрогнул. Выдержка же у женщины — сумасшедшая. Другая бы рванула за штору, взорвавшись красным цветом стыда, а эта — ноль эмоций.
— Кру-гом — скомандовала она. — На выход — марш. И это, подожди, — уже совсем другим голосом. — Значит так, я карцер отменяю, доложишь майору, но ты если хоть слово о ромашках где проронишь, то я тебе обещаю, что карцер станет твоим вторым домом. Ясно?
— Так точно, полковник.
— У на говорят мадам Полковник. Идите, курсант.
Капитан Брэнди оказался нормальным воякой, махнул рукой на мой доклад:
— Дружище, эти хоромы не любят военщины, и ты давай тут не ори и не маршируй. Еще успеешь. Пойдем, сначала пройти нужно камеру — стандарт твой в норму привести. Он заметил вопрос на моем лице:
— Стандарт — это чик чик твои яйца, если они больше нормы. У нас тут много рас учится, Анты, например, очень длинные, а гномы — квадраты в кубе, поэтому тут всех делают стройными и красивыми. Но — одинаковыми по комплекции. Ясно?
— Так точно.
Капитан вздрогнул. — Курсант, там, за дверью на плацу кричи, я просить больше не буду. Крикнешь еще раз — дам в ухо.
— Понял.
— Ну и отлично. Двигай в камеру. Там разденешься, все свое снаряжение в общежитие отнесешь, а форму я тебе сейчас выдам.
Я разделся в тесной комнатке, где из всей мебели стоял единственный стул и прошел в камеру. Она оказалась четырехметровой колбасой, поставленной на попа. Закрылась дверь, я почуствовал легкий ветерок и больше ничего не произошло. Но дверь камеры открылась и я понял, что мои яйца остались на месте. Значит, стандартные. Это обрадовало. На стуле лежал комплект желтой курсантской формы и бейсболка-кепка такого же цвета. Нижнего белья не предусмотрено, нижнее белье в Цифре — не снимаемое. Убили — на респе ты в набедреной повязке белого цвета. Сухой и чистой. Утонул — на респ, и ты снова в повязке, сухой и чистой. Самому снять повязку можно. И даже голым бегать, я пробовал, когда ночевал в гостиннице. Но проснулся в повязке.
Длинная холщевая рубаха и брюки на резинке. Шузы — мокасины. Минимализм. Я оделся, водрузил на голову кепку — удивительно все подошло по размеру.
— Готов? Следуй за мной, цыпленок. — Брэдли широкими шагами удалялся по коридору. — С людьми проще, они в размерчик вырастают, а вот антов, орков приходится урезать. Почти в два раза — Капитан, не оборачиваясь, рассказывал назначение камеры. — Гномов — сжимать, некоторые с трудом в камеру помещаются, если откормленные. А люди так и не замечают иногда изменений.
— Капитан, а цвет желтый формы — это первого курса?
— Да, первого. На втором красная форма. Старшекурсники — в черной, да ты их уже видел, они в Академии выполняют роль охраны. Некоторых, способных, назначают командовать отрядами второкурсников.
— А преподаватели?
— Командный состав? — Капитан остановился и развернувшись, спросил:
— Я в чем?
Алекс растерялся. Капитана он видел в зеленом комплекте пехотинца. Но кто его знает, после цветов, в каком снаряжении его все видят.
— В форме пехотинца, Капитан.
— Ну вот в такой форме ходит весь преподавательский состав Академии. Даже ректор.
Странно, Мигера и ректор были в другой одежде. Но видимо, что позволено барину, холопу — не вкусно.
Четырехэтажное здание общаги стояло в самом конце территории Академии, ее и речку, рассекающую Камчатку надвое, отделял все тот же железный высоченный забор. Опять минимализм- длинные коридоры и двери, двери, двери. Много дверей, без номеров, надписей или значков — как их курсанты различают? Капитан остановился у двери где то по центру коридора.
— Это твоя комната. Жить будешь вдвоем с курсантом Эхом.
Кровать, стол, два стула и сундук под кроватью. Окно высоко под потолком, видно только проплывающие облака, никогда не дающие дождя.
— Личные вещи хранятся в сундуке. Сундук с личным замком, но воровства в Академии нет и не было. Все вы — на виду, каждый ваш шаг записывается и протоколируется. Поэтому безобразия сразу выявляются, а нарушителей ждет карцер. Еще вопросы есть? Ну раз нет, то дожидаешься конца занятий, и вместе со всеми следуешь в столовую. Тебя должен начальник команд первого курса определить в группу.
Вот и все. Сижу в комнате, заняться нечем. Лег на кровать и задремал. Проснулся от шума в коридоре — занятия закончились и курсанты разбредались по своим комнатам. Распахнулась дверь и на пороге возник Эх. Ну или что то очень похожее на Эха. В красной форме и с лихо развернутой в обратную сторону кепке.