остановлены знаменитые пожары 1862 года. Пожары эти, как известно, носили
явно провокационный характер, они были нужны самодержавию, чтоб
расправиться с революционерами, возложив на них ответственность за поджоги.
Достоевский в какой-то мере поддался реакционным толкам, связывавшим имя
Чернышевского с пожарами и призывами к кровавым расправам.
Заметка "Мои свидания с Достоевским" написана в 1888 году явно в
противовес воспоминаниям автора "Дневника писателя". Достоевский в период
революционной ситуации 60-х годов выступал против идей революционной
демократии, и вернувшийся из Сибири Чернышевский счел необходимым
засвидетельствовать это противоречие идей.
* * *
В. В. Тимофеева (Починковская) рассказывает о своем знакомстве с
Достоевским: "Рука у него была холодная, сухая и как бы безжизненная. Да и все
в нем в тот день мне казалось безжизненным: вялые, точно через силу, движения, беззвучный голос, потухшие глаза, устремленные на меня двумя неподвижными
точками".
Но вот другой момент, другое настроение, другое лицо Достоевского:
"Как бы озаренное властной думой, оживленно бледное и совсем молодое, с
проникновенным взглядом глубоких потемневших глаз, с выразительно-
замкнутым очарованием тонких губ, - оно дышит торжеством своей умственной
силы, горделивым сознанием своей власти... Такого лица я больше никогда не
видала у Достоевского. Но в эти мгновения лицо его больше сказало мне о нем, 15
чем все его статьи и романы. Это было лицо великого человека, историческое
лицо".
В воспоминаниях мы часто встречаемся с разными Достоевскими. Мы
видим писателя обидчивым, мнительным, часто несдержанным, не умеющим
владеть своими чувствами. Иногда он оставлял впечатление недоброжелательного
к людям человека. Даже в кружке близких ему людей он часто появлялся
недовольный, сухо раскланиваясь, "как будто это были неприятные ему люди".
Но мемуаристы пишут и о другом Достоевском. Как рассказывает его
родственница Иванова, среди молодежи Достоевский чувствовал себя живым, веселым, задавал тон в играх и развлечениях молодежи, участвовал в ее
пирушках, сочинял шутливые стихи. Достоевский участвовал в любительской
постановке "Ревизора", исполнял роль почтмейстера Шпекина. Он оказался
комиком, "причем комиком тонким, умевшим вызвать чисто гоголевский смех".
Сколько раз, отзываясь на просьбы студентов, выступал Достоевский на
литературных вечерах. Он мог отдать последние деньги случайному человеку, не
умел отказывать, когда у него просили, и в то же время жаловался, что его
обирают, к нему плохо относятся. Доверчивость сочеталась в Достоевском с
болезненной мнительностью, нелюдимость и замкнутость - с расположенностью к
людям, простота и сердечность - с холодной недоверчивостью.
Все это не просто противоречия личности писателя, проявления
сложности и изменчивости его натуры. Это противоречия характера, который
исковеркало общество, противоречия его идеологии и творчества. У В. Г.
Короленко есть очень яркое и точное сравнение. В произведениях Достоевского,
"в искаженных отражениях, как клочки неба в черных лесных озерах", сверкают
"откровения изумительной глубины и силы". Но эти откровения односторонни, в
них нет многокрасочности здоровой жизни.
Гоголя, Толстого, Достоевского называли "искалеченными титанами
русской литературы". В этих словах заключена трагическая правда.
Да, Достоевский титан, сознание которого искалечено давлением
реакционных сил. И все же это титан художественной мысли. "Достоевский тесно
связан со всеми своими героями. Его кровь течет в их жилах. Его сердце бьется во
всех создаваемых им образах. Достоевский рождает свои образы в муках, с
учащенно бьющимся сердцем и с тяжело прерывающимся дыханием. Он идет на
преступление вместе со своими героями. Он живет с ними титанически кипучей
жизнью. Он кается вместе с ними. Он с ними, в мыслях своих, потрясает небо и
землю. И из-за этой необходимости самому переживать страшно конкретно все
новые и новые авантюры он нас потрясает так, как никто", - писал А. В.
Луначарский {А. В. Луначарский, Собр. соч. в восьми томах, т. I, M. 1963, стр.
191.}.
Достоевский как художник-психолог представлял собой редчайшее,
исключительное явление. Ему присуща была поразительная чуткость к самым
сокровенным и потаенным движениям души, способность проникать в самые
отдаленные уголки сознания и чувства, наблюдать и анализировать тончайшие