Но, впрочем, отсутствие родителей никогда не бывало продолжительным; в
девять-десять часов вечера они непременно уже возвращались. Мы же постоянно
на другой день сообщали маменьке, с которою, конечно, были более откровенны, о вчерашних играх во время их отсутствия; и я помню, что маменька всегда, бывало, говаривала, уезжая: "Уж ты, Алена Фроловна, позаботься, чтобы дети
повеселились!"
Дни семейных праздников, в особенности дни именин отца, всегда были
для нас очень знаменательными. Начать е того, что старшие братья, а
впоследствии и сестра Варенька, обязательно должны были приготовить утреннее
приветствие имениннику. Приветствие это было всегда на французском языке, тщательно переписанное на почтовой бумаге, свернутое в трубочку, подавалось
отцу и говорилось наизусть. Помню даже, что один раз было что-то сказано из
"Генриады" (единый бог знает, для какой причины). Отец умилялся и горячо
целовал приветствующих. В этот день бывало всегда много гостей,
преимущественно на обед; впоследствии же, когда мы, дети, подросли, то помню, что раза два устраивались и вечерние приемы гостей на танцы. Но сколько
41
запомню, ни один из нас, мальчиков, не танцевал охотно, а был выдвигаем, как на
какую-то необходимую и тяжелую работу.
Летние прогулки и прочие увеселения
В летнюю пору в домашнем препровождении времени появлялись
некоторые разнообразия, а именно - совершались семейные вечерние прогулки.
Дом московской Марьинской больницы находился на Божедомке, между
зданиями двух женских институтов: Екатерининского и Александровского, - и в
недальнем расстоянии от Марьиной рощи. Эта роща была всегдашнею целию
наших летних прогулок. Часу в седьмом вечера, когда палящая жара уже спадет, мы все, дети с родителями, и по большей части с другими обитателями
Марьинской больницы (преимущественно Щуровскими), отправлялись на эту
прогулку. Проходя мимо часового, стоявшего неизвестно для каких причин при
ружье и в полной солдатской форме у ворот Александровского института,
принято было за непременную обязанность подавать этому часовому грош или
копейку. Но подача эта делалась не в руку, а просто бросалась под ноги. Часовой
находил удобный случай нагнуться и поднять копейку. Это вообще было в обычае
у москвичей того времени. Прогулки происходили весьма чинно, и дети, даже за
городом, в Марьиной роще, не позволяли себе поразвлечься, побегать. Это
считалось неприличным и допускалось только в домашнем саду. В прогулках
этих отец всегда разговаривал с нами, детьми, о предметах, могущих развить нас.
Так, помню неоднократные наглядные толкования его о геометрических началах, об острых, прямых и тупых углах, кривых и ломаных линиях, что в московских
кварталах случалось почти на каждом шагу.
К числу летних разнообразий нужно отнести также ежегодные посещения
Троицкой лавры. Но это должно быть отнесено к самому раннему нашему
детству, так как с покупкой родителями в 1831 году своего имения поездки к
Троице прекратились. Я помню только одно такое путешествие к Троице, в
котором участвовал и я. Эти путешествия были, конечно, для нас важными
происшествиями и, так сказать, эпохами в жизни. Ездили обыкновенно на долгих
и останавливались по целым часам почти на тех же местах, где ныне поезда
железной дороги останавливаются на две-три минуты. У Троицы проводили дня
два, посещали все церковные службы и, накупив игрушек, тем же порядком
возвращались домой, употребив на все путешествие дней пять-шесть. Отец по
служебным занятиям в этих путешествиях не участвовал, а мы ездили только с
маменькой и с кем-нибудь из знакомых.
В театрах родители наши бывали очень и очень редко, и я помню всего
один или два раза, когда на масленицу или большие праздники, преимущественно
на дневные спектакли (а не вечерние), бралась ложа в театре, и мы, четверо
старших детей с родителями, ездили в театр; но при этом пьесы выбирались с
большим разбором. Помню, что один раз мы видели пьесу "Жако, или
Бразильская обезьяна". Не совсем помню сюжет этой пьесы, но в памяти моей
сохранилось только то, что артист, игравший обезьяну, был отлично
42
костюмирован (настоящая обезьяна!) и был замечательным эквилибристом. Но
ежели мы редко бывали в театрах, то зато в балаганах московских (у так
называемых Петрушек) бывали по праздникам и на масленицу с дедушкой
Василием Михайловичем Котельницким, о чем я уже упоминал, говоря об этой