Контроль…
Отголоски его мыслей расходились по коридору, и, пока он продвигался сквозь пар, перед ним, казалось, расступались неясные силуэты. Снова незваные гости? Или просто плод его паранойи? Что одно, что другое — перспектива не из приятных.
— Если хочешь говорить, говори. У меня нет времени на твой загадочный шепот.
Молчание. Фабий покачал головой.
— Так я и думал, — пробормотал он и отогнал эту мысль подальше, когда добрался до места назначения. Люк находился точно в середине туннеля, защищенный потрескивающим силовым экраном. Фабий не колеблясь шагнул через него — защитное поле замерцало и истончилось, распознав сигнал, излучаемый его латами. Только члены его консорциума — а также Игори — обладали подобными эмиттерами, но лишь Арриан и старейшина Гончих знали об этом месте. Люк зашипел и открылся, выпустив клубящиеся щупальца холодного тумана.
Когда Фабий вошел в помещение, по растянутым лицам на его плаще и пластинам брони тут же поползла изморозь. Камера представляла собой коробку из вторично переработанного металла, напоминала искусственную кисту корабля, сконструированную по его строгому техническому заданию. Запасной лабораториум, малый и скудно оборудованный только самым необходимым, включая единственную биомеханическую утробу. Внутри нее в питательном растворе его собственного приготовления плавала знакомая форма — один из нескольких его клонов, которых он держал на борту «Везалия». Системы его доспеха синхронизировались с лабораторией, и в поле зрения вокруг него зажглись гололитические дисплеи.
— Ну и? — буркнул он после мимолетного просмотра передаваемых данных. — Скажешь наконец что-нибудь или так и будешь дуться? — Он взглянул на темную фигуру, молча сидящую в углу палаты и наблюдающую за ним.
Савона плюнула и окинула его свирепым взглядом.
— Я торчу здесь уже двенадцать часов.
— И?
— Я не могла выбраться наружу. — Она поднялась на ноги. — Ты запер меня здесь на целых двенадцать часов…
Фабий вздохнул и посмотрел на нее.
— Ну и? Это ведь ты хотела меня видеть. Вот он я. Что дальше?
— Я хотела предупредить тебя, Живодер. Теперь я хочу убить тебя.
— Если бы я думал, что это всерьез, ты была бы уже покойницей. Наверное, ты все ж таки хотела предупредить меня об Алкениксе, верно? Но мне и без тебя хорошо известно об этом. Более того, ты хотела предложить союз, удобно опустив то обстоятельство, что ты и так служишь мне. Ты предлагаешь свои услуги в предстоящей битве. Почему? Скорее всего, из злости, ведь Алкеникс традиционалист и не сочтет нужным посвящать тебя в детали переворота, который планирует. Таким образом, если ты хочешь выжить, ты вынуждена спрятаться за моей спиной. Правильный расклад?
Савона пристально уставилась на него, а затем улыбнулась.
— Да. Все обстоит именно так.
Фабий отвернулся.
— Замечательно. Ты доказала свою исключительную полезность, Савона. И мне бы не хотелось, чтобы это изменилось.
— Вы могли бы сказать мне это и раньше.
— Мог бы, но я посчитал, что прозорливее будет хоть на какое-то время убрать тебя с игровой доски, пока ты не наломала дров, о чем мы оба пожалели бы. Терпение есть добродетель, которой тебе еще предстоит научиться.
Прежде чем она успела ответить, в комнате зазвенел предупредительный сигнал. Одна из пикт-трансляций задрожала и стала показывать коридор глазами часового сервитора. Фабий увидел приближающуюся темную фигуру.
— Ага, как раз вовремя.
— Кто это? — Савона зарычала, потянувшись за булавой.
— Еще один потенциальный выживальщик.
Люк откатился в сторону, явив Скалагрима; немного погодя Сын Хоруса ступил внутрь.
— Так вот оно где, — пробасил он. — Когда твои мутанты повели меня сюда, я уж подумал, это ловушка.
— А зачем мне тебя заманивать? — Фабий повернулся к биомеханической матке и начал проверять жизненные показатели клона внутри. — Итак, чем порадуешь?
Скалагрим усмехнулся.
— Как ты и подозревал, они пришли ко мне.
— Кто?
— Внезапно Мерикс.
— Какое разочарование. Но нельзя сказать, что неожиданное.
— Предатель, — прорычала Савона.
Хтониец загоготал.
— Вот такие мы, женщина. Предатели, все до единого. — Он наклонился к ней. — Мы крысы в бочке с прометием, грызущиеся в попытке спастись. Всегда были и есть.