— Я не нуждаюсь в защите.
— Да. Возможно, не нуждаешься. Хотя, быть может, настало время. Но я… А?
В помещении эхом разнесся сигнал тревоги. Люмены вспыхнули и поменяли спектр на красный. Звук шел из третичного стратегериума. Пикт-передачи мерцали на мониторах.
— Судя по всему, мы прибыли. Мне нужно на командную палубу.
Фабий указал Пыткой на Фулгрима:
— Ты останешься здесь, пока я не скажу. Пока не придет время встретиться с судьбой. Ты меня понял?
Фулгрим нахмурился, но кивнул.
— Понял. Обещаю.
Фабий улыбнулся.
— Хорошо, — бросил он и повернулся, чтобы уйти. — Настал день, когда я перепишу концовку нашей истории, Фулгрим. День, когда я наконец исправлю ошибки прошлого. Мои и твои ошибки. И ты поблагодаришь меня, когда все претворится в жизнь.
Мерикс в одиночестве стоял на командной палубе и, казалось, наблюдал сервиторов за работой, хотя в действительности не замечал их вовсе. Все тело ныло; он пытался найти в боли хоть что-нибудь полезное. Бесцветные тени нерожденных обступали его, упиваясь окружавшей десантника атмосферой страданий. Они шептали ему, пытаясь привлечь внимание, но он отказывался слушать. Они были слабыми существами, паразитами, и он не желал иметь с ними дел. Пока нет. Может, когда-нибудь потом — когда его мучения станут невыносимыми.
Лишь тогда появится вероятность, что он сдастся и обменяет свою старую плоть на что-то новое, словно змея, сбрасывающая чешую. Как делал Фениксиец. Или хотя бы старший апотекарий. Былые обиды и неудачи покажутся маловажными и забудутся, и он обернется чем-то новым и лучшим. Это была приятная мечта.
Он посмотрел на Вольвера.
— Мы все по-своему стремимся к совершенству, ты так не думаешь?
Как и всегда, надзиратель стратегиума ничего не ответил. Мерикс сомневался, что это нелепое существо вообще осознает его присутствие, кроме как в самых общих чертах. Мерикс хмыкнул и согнул кибернетическую руку. Необычная мышечная ткань вздулась и дернулась среди ржавых механизмов. Он подозревал, что именно она и является источником его недомогания. Новая ткань вернула его конечности чувствительность, но вместе с ней и фантомную боль. Крошечные демонята, невидимые никому, кроме него, забирались на нее и играли среди поршней и шестеренок. Он постоянно стряхивал их с себя, зная, что они опять вернутся, чтобы изводить его дальше.
Но был шанс, что все это продлится недолго. Когда легион возродится, когда Третий снова выступит как единое целое, тогда, возможно, бесы наконец оставят его в покое, отправившись на поиски более приятных развлечений. Потребность в нем, которая привлекала их, исчезнет, и он сможет двинуться в будущее, не расставаясь с тем, что составляло его естество.
— Тебе нужно вытащить его клыки… высосать яд… лишь так ты исцелишься…
Сквозь потустороннее бормотание просочился голос, настойчивый и громкий. Мерикс вздрогнул и огляделся, пытаясь отыскать того, кто говорил с ним. Какое-то мгновение он ничего не видел, но затем бледная фигура промелькнула на фоне соседнего дисплея, кружась и вращаясь в безумном танце. С растущей тревогой он смотрел, как она перебегает от одного экрана к другому, становясь то больше, то меньше без очевидной закономерности или причины.
Лицо ее разглядеть не удавалось — только копну волос и растущие из узкого черепа черные блестящие рога с красными прожилками. Глаза, две багровые стекляшки, встречались с его собственными, куда бы он ни смотрел, как бы ни пытался отвернуться. Мерикс услышал скрип палубы под тяжестью ее копыт совсем близко и обернулся. Она потянулась к нему золочеными когтями и вдруг оказалась не перед экраном, а у него за спиной, прижимаясь к нему и нежно проводя рукой по его нагрудной пластине.
— Посмотри на меня… посмотри на себя… мы такие, потому что хотели стать теми, кем нам суждено быть, — тихо пропела незнакомка. Ее голос звучал негромкой неотступной мелодией. — Будущее съело нас, и мы шагнули глубже в его пасть…
— Кто ты? — спросил Мерикс, не шевелясь. — Кому ты служишь? Ты одна из супруг Фениксийца? Пришла проверить мою состоятельность? Если так, знай, что я не терплю загадок во тьме[19]. Яви себя.
— Я пришла не затем, чтобы дразнить или заманивать тебя на тернистые тропы ради его забавы, — словно ручей, прожурчала она совсем рядом. Ее аромат поразил его обоняние, заглушив прочие чувства. — Путь… ему нельзя сходить с пути. Иначе все потеряно.
19
Возможно, отсылка к названию одной из глав «Хоббита» Дж. Р.Р. Толкина, Riddles in the Dark — «Загадки в темноте», в которой Бильбо ведет с Голлумом в смертельную игру, пытаясь найти верный выход из лабиринта.