— Уверен, такая мысль посещала его, — улыбнулся Фабий. — Равно как уверен, что теперь вы пересмотрите свое положение.
— Мы контролируем этот корабль, — твердо сказал Фалопсид. — Что бы вы там ни думали.
— Моя команда склонна с этим не согласиться, — произнес Байл, указывая на свою свиту. — И там, откуда они пришли, верных мне еще больше. Поэтому давайте не будем притворяться, что вы для меня — нечто большее, нежели временное неудобство, и спокойно поговорим. Итак, что вы хотите?
— Этот корабль, — выпалил Фалопсид. — И все, что есть на борту. Оно наше по праву.
Фабий приподнял бровь и взглянул на Савону, но та отвернулась. Хороший знак — она дистанцировалась от Фалопсида. Фабий задался вопросом, кому же в действительности принадлежала идея устроить эту дурацкую революцию, а кто просто решил воспользоваться удобным случаем. Была ли это еще одна из ее игр, чтобы избавиться от неудобного соперника? Если да, то Фабий готов был ей аплодировать.
— По какому такому праву? Грабежами вы уж явно его не заслужили.
— Вы заставили нас отказаться от «Кваржазата» — нашего флагмана, — прорычал бывший начальник егерей. — Наш флот и братьев бросили на милость эльдаров.
— Не припомню, чтобы ты предлагал остаться и вытащить их, Фалопсид. К тому же, если мне не изменяет память, этот проклятый корабль умирал. — Фабий вспомнил звуки агонии флагмана, когда тонкие, как осколки, эльдарские суда понесли его к звездам. — И он оказался совсем не такой уж неприступной крепостью, какой вы его вообразили. Или ты забыл про арлекинов?
Байл до сих пор не мог выяснить, каким же образом капризные цветастые клоуны проникли на борт «Кваржазата» и вывели корабль из строя, когда тот уже уходил от раненого искусственного мира. Экипаж погиб, а старший апотекарий и его сторонники были вынуждены отбивать нападения снова и снова, пока наконец не встретились с «Везалием» и не покинули умирающий флагман.
В последний раз, когда он видел «Кваржазата», тот находился в процессе давно откладывавшегося уничтожения: его плазменные двигатели перегрелись, и корабль поглотило переливчатое пламя. К сожалению, арлекинов оно не затронуло.
Он видел странных представителей данного подвида ксеносов один или два раза за прошедшие столетия. Они не выходили у него из головы, бросая тень на деятельность Фабия на протяжении долгих лет. Их интерес к его персоне вызывал раздражение, от которого никак нельзя было избавиться. Мысли о них постоянно зудели в голове, но он научился жить с этим. Арлекины присоединились к длинному списку его врагов и заслуживали не большего внимания, чем Темный совет Сикаруса или Лернейское братство. Или даже дурак, стоящий перед ним сейчас.
— Арлекины явились тогда за тобой, а не за нами, — прямо заявил Фалопсид. — Если бы мы передали тебя им…
— …Ты бы умер еще тогда, глупец. Конечно, вы могли рассчитывать на некоторую благодарность с моей стороны, но несколько лишних столетий жизни — это уже не маленький подарок, Фалопсид.
— Какой подарок? Мы же просто рабы.
— Вы — почетные гости.
— Которых ты заставляешь сражаться ради своих целей.
— Добрый хозяин обязан как-то развлекать своих гостей. — Фабий сложил руки за спиной, небрежно держа Пытку. — Чем я и занимался все эти годы. — Он поднял скипетр, и два воина чуть отступили. Оба испытывали на себе его прикосновение, и не раз; даже для их притупленных острыми наслаждениями чувств это было слишком. — И всего через каких-то несколько часов я смогу предложить вам новые забавы.
— Ага, небось очередной заброшенный скиталец, забитый пылью и привидениями, — горько усмехнулся Фалопсид. — Очередной облом. Мертвые скучны, резчик плоти: я требую живых жертв! — Он поднял кулак, и его прихвостни, столпившиеся за валом, одобрительно заревели.
— Вовсе не скиталец. Рукотворный мир. До того древний, что у него нет имени. Подумай о добыче, Фалопсид. Подумай о камнях душ…
Мятежник заметно колебался. Фабий почти физически ощущал исходящую от него алчность. Эльдарские камни душ выступали своего рода валютой среди Детей Императора. Каждый сверкающий камень содержал внутри то, что фактически являлось душой его владельца. А на всем белом свете для последователей Слаанеш не было ничего слаще напуганной эльдарской души. Не раз его уверяли, что ее вкус — одновременно изысканный и уникальный, так как не было двух одинаковых духовных камней. Некоторые воины охотно уничтожили бы целую планету, лишь бы заполучить хотя бы один.