— А-а-а, так я и думал. Хочешь избежать его пристального взгляда? — Хтониец рассмеялся. — Ладно, выкладывай. Уладим все поскорее, пока твоя рука не отломилась от холода.
— Старший апотекарий… он плохо с тобой обращается. Точно так же, как с нами. — Мерикс сгибал и разгибал протез, изучая другого легионера. От него пахло горечью. А еще подавленным эго и угасшими стремлениями. Знакомый запах. — Но что поделать, верно?
Скалагрим ухмыльнулся и посмотрел на него глазами, похожими на обсидиан.
— Вопрос не риторический, надо полагать. Иначе у нас не было бы этого разговора.
— Считай это упражнением на логику.
Скалагрим отрывисто загоготал:
— Отлично, Мерикс. Я знал, что в твоей рассыпающейся скорлупе есть искра высших устремлений. Собираешься продолжить с того места, где остановился Фалопсид, да? Ну что ж, удачи тебе в этом предприятии — учитывая, что Савона пока жива.
— Одной удачей здесь не обойтись. Мне нужен апотекарий. — Мерикс стиснул свой протез, и Скалагрим поморщился от пронзительного скрипа древних механизмов. — Хотя даже так: нам нужен апотекарий.
— Кому это «нам»? — недоверчиво спросил Скалагрим и прищурился. — Тебе и Савоне? Да нет, вряд ли. Точно не ей.
Глаза хтонийца расширились, когда ему на ум пришло другое имя:
— Неужто Алкеникс?
— Как я уже сказал, считай это упражнением на логику.
— Алкеникс не из тех, кто проявляет инициативу, так что… Эйдолон. Хм, любопытно. — Скалагрим почесал спутанную бороду. — И чего же от меня хочет первый лорд-командующий? В конце концов, я ведь не из Третьего легиона.
— Да, но ты легионер. Впрочем, это необязательно должен быть ты. Подойдет любой ваятель плоти. Но предпочтительнее, чтобы он был знаком с методами старшего апотекария. — Мерикс улыбнулся бы, если бы его лицевые мышцы все еще функционировали как надо.
В голосе Скалагрима отчетливо слышалась заинтересованность:
— С его методами? Это какими?
— Например, извлечения и подготовки геносемени.
Скалагрим крякнул.
— Да, он многому меня научил. И еще больше я открыл для себя самостоятельно помимо того, что уже и так знал как офицер апотекариона. Но после отступления с Терры мы научились обходиться без геносемени. Так зачем это нужно сейчас?
— На данный момент тебя это не касается.
Апотекарий рассмеялся.
— Выходит, я просто меняю одного хозяина на другого — и это все?
— А в чем смысл ломать образ жизни?
Глядя на отступника, Мерикс словно видел, как у того в голове крутятся колесики. Скалагрим был отъявленным интриганом и, вероятно, уже был осведомлен о том, что они затеяли. Или хотя бы догадывался.
— Что с этого получу я? — задал главный вопрос Скалагрим. — Какова моя награда?
— Покровительство.
— У меня оно уже есть.
— Твоего патрона ненавидят так же сильно, как и тебя. Мы же способны обеспечить более надежную защиту. Сам Эйдолон поприветствует тебя в нашем легионе — позволит перенять цвета и даже служить в апотекариуме Третьего. Тогда никто не посмеет тронуть тебя.
— Абаддон посмеет.
— Эйдолон — союзник Абаддона. И, говоря откровенно, ты всерьез полагаешь, что магистру войны есть до тебя дело? — Мерикс рассмеялся. — Ты всего лишь сноска в истории твоего легиона. Безымянный предатель, который придержал двери открытыми для врагов. Если не ты, это был бы кто-то другой.
Скалагрим злобно уставился на него. На мгновение Мерикс задумался, не слишком ли много он сказал. Скалагрим проявлял трусость лишь в поступках, а так он бы с радостью разделал сколько угодно противников лицом к лицу, будь у него настроение.
Наконец апотекарий кивнул.
— В твоих словах что-то есть. — Он улыбнулся.
Не очень-то приятное выражение. Он стал похож на волка, скалящего зубы.
— Итак, что от меня требуется, кроме моих навыков в области сбора геносемени?
Мерикс выдержал паузу, изучая его изрезанное шрамами бородатое лицо.
— Ты убьешь его.
Предатель замялся.
— Его нельзя убить.
— Ты сразишь его, когда он потеряет бдительность.
Скалагрим хмыкнул.
— Это не так-то просто, даже если на моей стороне будет элемент неожиданности.
— Тебе подсобят.
— Все равно…
— Либо ты наберешься смелости, либо все отменяется. Решай, — с нажимом произнес Мерикс. Скалагрим находился не в том положении, чтобы торговаться, но это не мешало ему попробовать. Апотекарий отличались особенно упрямым характером даже в сравнении со своими собратьями-легионерами. Частое противостояние со смертью, по мнению Мерикса, оказывало прискорбное влияние на большинство из них. Они считали, будто могут одурачить богов и уйти безнаказанными.