Олеандр напрягся, слушая, как его препарируют на месте. По залу разносились жужжание дрелей и щелканье лезвий. Байл улыбнулся ему:
— Видишь, как они по тебе соскучились? — сказал он, — Не бойся, я не подпущу к твоему мозгу ни Дуко, ни кого-либо другого. У меня на него такие… интересные планы.
Байл ударил посохом, когда крики усилились. Апотекарии почти одновременно затихли.
— Братья мои, не отвлекайтесь. Вы выслушали предложение апотекария Олеандра. Пришло время оценить его. Кто выйдет вперед и присоединится к нашему блудному брату в его пути? — спросил Байл.
Олеандр чувствовал, что все апотекарий в зале смотрят прямо на него. Он не был колдуном, но определить их мысли не составляло труда. Для большинства он был всего лишь мимолетным раздражителем, отвлекающим от экспериментов. Для остальных — набором запасных деталей. Вторая категория разглядывала его с жадностью и уже мысленно разрезала его на части согласно своим правилам. Ему начало казаться, что это был не тест, а начало казни.
Повисла долгая тишина. Олеандр разглядывал членов Консорциума, гадая, сумеет ли во второй раз в жизни пробить себе путь на свободу. Даже если получится, шансы добраться до корабля были невелики. Во всяком случае, целым и невредимым.
Цимисхий встал, и воцарилась тишина. Железный Воин, сопровождаемый взглядами всех присутствующих, медленно подошел к Олеандру и тяжело положил ему на плечо руку в латной рукавице. Железные пальцы сжались, и толпа недовольно выдохнула. Олеандр посмотрел на товарища-апотекария.
— Брат? — спросил он.
Цимисхий кивнул и повернулся к толпе.
Затем поднялся Арриан.
— Эх, не могу допустить, чтобы наш нежный Цимисхий отправился туда один. Кто знает, что с ним случится, если никто не будет за ним присматривать. — Он прошел к платформе, держа руки на навершиях мечей, — К тому же я давно не пробовал эльдарской плоти.
Байл одобрительно кивнул.
— Отлично. Еще кто-нибудь? Саккара? — Он махнул рукой, и Саккара поднялся. — Думаю, тебе стоит к нам присоединиться. Не возражаешь?
Несущий Слово встал перед Байлом и плюнул ему под ноги. Байл рассмеялся:
— Как вижу, нет.
Главный апотекарий ударил посохом по платформе.
— Предложение принято. Остальные вольны возвращаться к своим экспериментам. Горел, ты будешь командовать апотекарионом, пока я не вернусь.
Горел удивился и тут же дернулся вперед. Апотекарии молча покидали аудиторию, бросая в его сторону злобные взгляды. Олеандру оставалось лишь гадать, чем Горел заслужил гнев Байла. Шансы дожить до их возвращения у него были небольшие.
— Отлично, Олеандр. Тебе удалось сохранить свою шкуру. На время, — сказал Байл, когда последний член Консорциума покинул зал, — Я знаю, зачем тебе нужна моя помощь. Теперь, полагаю, пришло время поделиться с товарищами первым этапом своего смелого плана?
— Разумеется, повелитель, — ответил Олеандр, — Нам нужен проводник, способный провести нас туда, где жертва обитает в данный момент или куда может сбежать.
— В таком случае ты зря сюда приехал, — сказал Саккара. — Сомневаюсь, что кто-либо из присутствующих знает, как найти твой мир-корабль, если, конечно, Цимисхий ничего не скрывает, — Он взглянул на Железного Воина, и тот пожал плечами. Несущий Слово постучал пальцем по одному из символов на своих доспехах, — Я мог бы попросить помощи у нерожденных…
— В этом нет необходимости, верно, Олеандр? — спросил Байл.
— Я знаю, где отыскать проводника, — ответил тот. — Но сомневаюсь, что он станет помогать добровольно.
— А бывает иначе? — спросил Арриан.
— Действительно, — Байл направил посох Мучений на Олеандра, — И где же искать твоего проводника?
— На Грандиозной, — ответил Олеандр.
Глава 5
Грандиозная
Грандиозная существовала вопреки всем законам природы.
Над самым краем Ока — там, где сырая материя нереальности переходила в твердую действительность обычного космоса, висел в темноте, как драгоценность на ткани, этот мир. Он застыл между двумя мгновениями, в шаге от гибели, и представлял собой застывший фрактал из камней и сверхнагретых газов, разлетающихся от кипящего ядра. Расширение шло бесконечно медленно и не поддавалось измерению никакими доступными методами. Никто не знал, когда оно началось и когда закончится.