Он окинул взглядом бессознательную пленницу и большим пальцем повернул ей подбородок сначала в одну сторону, затем в другую.
— Ко мне редко попадают особи в хорошем состоянии. Когда придет время, я многое узнаю благодаря тебе. Но сначала…
Байл вставил камень обратно в оправу и свободной рукой оттянул ксеносу веко, обнажив белок глаза.
— Немного лопнувших капилляров, ничего серьезного, — сказал он и опустил взгляд на пробирочника: — Отметь время.
Хирургеон с шипением вытянул вперед одну конечность. Щипцы погрузились в глазницу, осторожно обхватили глазное яблоко и аккуратно вытащили его и тянущийся за ним глазной нерв.
— Не спешим, — сказал Байл, — Мы же не хотим его оборвать? — Он перевел взгляд на пробирочника: — Терпение — ключ ко всему. Так сказал один знаменитый философ — правда, я сейчас не вспомню, как его зовут. Тебе стоит выучить эту фразу и сделать своим основополагающим принципом.
Пробирочник забулькал в ответ, и Байл улыбнулся:
— Да. Мне тоже нравится.
Когда он решил, что зрительный нерв уже натянут до предела, хирургеон ловко перерезал его нагретым скальпелем, одновременно прижигая края. Байл забрал глаз, опустил его в склянку с питательным раствором, затем взял мозгового червя и поднес его к пустой глазнице эльдара.
Антенны червя зашевелились. Крошечные сегментированные ноги напряглись, приподнимая корпус. Червь пополз вперед, поднимаясь, извиваясь, выгибаясь, пока не заполнил всю глазницу. Одни антенны скользнули под кожу, обхватывая череп эльдара. Другие уже погружались в мозг по остаткам зрительного нерва. Пленница простонала и задергалась в хватке Байла. Из ее носа закапала кровь, а голова запрокинулась и ударилась об стену. Хирургеон ввел вторую дозу транквилизатора, а вместе с ним и миорелаксант.
Червь скопирует у своего носителя структуру мозга и сохранит ее у себя внутри. Мысли, воспоминания, сны — все будет перенесено в аппарат, откуда их можно будет легко загрузить в инфошип. Этот способ добыть из врага информацию был гораздо элегантнее, чем простое поедание его мозга. Кроме того, в этом случае ничего не терялось. Червь выведает путь к Лугганату, данные загрузят в когитаторы флота, а эльдар будет жить для будущих исследований. Байл опустил ее на пол.
— И пусть никто не говорит, что я не милосерден, — тихо сказал он.
— Повелитель, мы прибыли.
Услышав в воксе голос Олеандра, Байл выпрямился.
— Хорошо. Я встречу тебя на посадочной палубе. — Он взглянул на пробирочника: — Проследи, чтобы она себе не навредила и не пыталась вытащить червя, когда очнется, — сказал он и помолчал в раздумье. — Сломай ей руки, если захочешь. Возможно, это ее отвлечет.
Пробирочник довольно чирикнул и закивал скрытой под капюшоном головой. Их так легко было радовать, и они так много давали взамен. Байл улыбнулся и оставил пробирочника заниматься своим делом.
Олеандр ждал Байла на посадочной палубе вместе с остальными. Сидевший на рельсах «Сорокопут» рычал от желания взлететь.
— Вы точно не хотите, чтобы мы отправились с вами? — спросил Арриан. — Из Олеандра с Цимисхием плохой почетный караул.
— Спасибо, Арриан, но я не какой-нибудь мелкий лорд. Пышные церемонии — удел ничтожеств. Кроме того, кто-то же должен следить за порядком на корабле. — Байл перевел взгляд на Олеандра: — Они знают о нашем визите? Не очень хочется умирать из-за какого-нибудь излишне усердного наводчика.
— Я их предупредил. Блистательному… интересно, чего вы хотите.
Байл фыркнул:
— Что ж, не самый плохой вариант, полагаю, — Затем он взглянул на Цимисхия: — Когда прибудем, ты останешься с «Сорокопутом». Если нам придется улетать в спешке, никаких задержек быть не должно. — Цимисхий кивнул и ударил по груди кулаком. Байл отвернулся: — Идем. Слишком долго я не наслаждался гостеприимством Третьего.
«Везалий» неподвижно висел в тени колец газового гиганта. Они вышли за границы пагубных пространств Ока и теперь находились возле Крендракса, в великой глуши сегментума Обскурус. Вокс-приемники, сканирующие космос в поисках вражеских сигналов, постоянно ловили обрывки переговоров с Кадии, Элизии, а один раз, на мгновение, даже с Фенриса. Имперские флоты кишмя кишели в этом регионе, особенно с тех пор, как разграбили Гелосиан.
«Сорокопут» стрелой несся через поле астероидных обломков и мутных, бурлящих облаков, словно одноименная птица. Пока штурмовик приближался к небольшому флоту, который висел по другую сторону беспокойной планеты, Байл разглядывал их цель в иллюминаторе отсека.