Одни, вроде Арриана, провели здесь уже несколько веков даже с поправкой на то, как двигалось время в Оке Ужаса. Другие задерживались лишь на несколько месяцев или недель. Одни приходили за конкретным уроком, другие впитывали все, что знал хозяин лабораторий, как губка. А некоторые, коих было немного, не выучивали ничего и сами становились уроком.
Но из них всех Арриан Цорци всегда был самым опасным. Для воина он слишком часто улыбался и слишком быстро думал. Болевые кортикальные импланты только делали его еще более смертоносным хищником. Олеандр мечтал стереть улыбку с его лица — и хотя бы узнать, что за ней скрывается. Арриан был монстром, который отказывался это признавать, и неведомым образом был из-за этого только страшнее. Олеандр с некоторым усилием подавил желание. Он вернулся не для того, чтобы возобновлять старые конфликты.
Чтобы отвлечься, он принялся изучать окружающую обстановку. Если внешняя часть дворца была практически пуста, то с внутренней дело обстояло совсем наоборот. Когда-то в этих разнообразных комнатах проходили декадентские пиры, кровавые гладиаторские игры и разгульные оргии. Теперь в лабиринте залов этого противоестественного здания размещались апотекариумы и вивисектории, устроенные членами Консорциума. Дворец превратился в выставку гротеска, заполненную отвратительными звуками, запахами и картинами. Крики — и человеческие, и нет — эхом разносились по сводчатым коридорам и вдоль рядов герметично закрытых операционных. Их сопровождали звон хирургических инструментов, шипение пневматических химических насосов и чьи-то приглушенные споры и обсуждения.
Из теней под арками на него смотрели лица — сначала с любопытством, затем с ненавистью. Он покинул это место не при лучших обстоятельствах. Многие приезжали на Урум в поисках безопасности — убежища, где можно было предаваться безумствам при подстрекательстве человека, развращенного больше любого из них. Некоторые — как полулюди снаружи — даже по-своему боготворили их благодетеля. Здесь обосновался культ гениальности, и к тем, кто его бросал, относились с презрением, если не с открытой враждебностью.
Лаборатории рядом с внешним дворцом были меньше, обитавшие в них апотекарии совсем недавно оказались в Консорциуме. За смотровыми окошками из бронестекла, установленными в дверях, Олеандр разглядел кладовую ужасов — результаты грубых операций и глупых экспериментов.
— Делать — значит учиться, — промолвил он.
Арриан покосился на него.
— А учиться — значит знать, — ответил он, заканчивая поговорку. У них это было шуткой. Попыткой рационализировать иррациональное.
— Ты еще не все забыл из того, что здесь выучил.
— Я ничего не забываю.
Арриан хмыкнул:
— Уж надеюсь ради тебя. Ты ведь знаешь, как он любит устраивать тесты.
Все это время по коридорам ползли и прыгали низкорослые мутанты, стараясь держаться подальше от легионеров. На них были рваные плащи, скрывавшие искривленные тела и шипящие дыхательные маски. Они носили в лаборатории различное оборудование, а при необходимости служили ассистентами на операциях. Олеандр лениво пнул одного, когда тот оказался слишком близко.
— Червяк пробирочный, — бросил он. Существо заскулило и попятилось.
Арриан встал перед ним.
— Прекрати. Они не твои игрушки, — его руки лежали на навершиях фальксов.
— Оно меня едва не коснулось, — сказал Олеандр, — Я не потерплю, чтобы меня трогало что-то столь… столь… утилитарное, — Он едва ли не выплюнул слово. Пробирочник даже в своем уродстве не был уникален. Все они выглядели одинаково, звучали одинаково, даже пахли одинаково. Словно их отлили из одной формы. Его это раздражало. Подобная банальность была для него анафемой.
— При этом со зверями снаружи ты с радостью пообщался, — сказал Арриан.
— Они хотя бы были разнообразными, — ответил Олеандр, скривившись. — К слову, я удивлен, что они еще не вымерли. Ты видел, что они там строят?
Арриан пожал плечами.
— Мы в их дела не вмешиваемся. Они начали создавать грубое подобие общества. Иногда даже войны ведут. Это по-своему забавно.
— А что думает повелитель? — спросил Олеандр, — Его позабавить так же легко, как тебя?
Арриан выразительно посмотрел на него.
— Главный апотекарий о них вообще не думает, Олеандр. Они — просто мясо, и единственная польза от них в том, что они служат ранней системой предупреждения. Зачем ты вернулся?