Две крупные слезы вытекли из закрытых глаз Наставника, и эта мудрая печаль быстро разрослась в сердцах его слушателей.
Послышался чей-то крик и как предположили все находящиеся вместе с Наставником, этот крик принадлежал той даме, что провела их к нему. Послышался глухой звук падения и чьи-то шаги раздались по коридору. Это был нескончаемый топот целой армии. Они выбили двери и направили оружие на всех находящихся в комнате. Один из оруженосцев совсем не подумав выстрелил Наставнику прямо в грудь и кровь начала впитываться в его одежды, тем самым изменяя ее цвет. Наставник изрыгнул кровью на лакированный пол и свечи вокруг него разом погасли.
– Не-е-е-т! – Выкрикнул Сергей, он попытался вытащить обрез, но его не оказалось на привычном поясном чехле, он обезумел и взялся вручную драться с целой армией бронированных и вооруженных до зубов людей. Ненависть полностью завладела его разумом. Наставник упал на пол, так и не раскрыв своих глаз. Милена и Фабио понимающе сидели на местах, ведь они были обречены и осознавали, что погибель предстала перед ними. Нагрянувшие и вооруженные солдаты Совета боролись с обезумевшим Сергеем, который всеми силами пытался отомстить за Наставника, его горесть передалась его друзьям, и они услышали шепот Наставника в предсмертной агонии:
– Вам грозит лишь предназначенное вам. – Наставник выдохнул и у Милены выступили слезы на глазах. Наступил момент, когда мысль что все кончено начинала закрадываться в разум. Сергея заломили вместе с Фабио и Миленой и вытащили из дому проходя мимо женщины, которую те безжалостно убили, и которая ныне покоилась в луже собственной крови, из-за которой образовались красные следы, ведущие в комнату Наставника. Их посадили в грузовик, который стремительно направился в неизвестном направлении. Милена со слезами на глазах смотрела на отца и Сергея. Разочарованная произошедшим и напуганная тем, что вскоре произойдет Милена старалась не падать духом и смотреть на мир с суровой правдивостью, но увы это было так же трудно как забраться на стену.
Сергею с каждым мгновением становилось только хуже. Он то плакал, то смеялся, его трясло, он бранился и шевелил губами смотря перед собой, глаза его были широко раскрыты, а лицо его точно подверглось изменению от приходящего умопомешательства.
После долгой поездки в гробовой тишине их вывалили на улицу и занесли в какое-то здание пока они наконец не достигли комнаты, в которой полукругом восседали девять человек. Их посадили перед ними, все это напоминало неофициальный и самопроизвольный суд. Вооруженные охранники проверили наручники и обыскали преступников, после чего отошли на два шага. Фабио глядел на людей, восседающих перед ними, и узнал каждого из них, но имени не припоминал. Знал он и то, что не стоит ждать пощады и поэтому Фабио мог лишь догадываться какие пытки ждут их в незримом будущем.
– Мое имя Иван Евгеньев Ильич, я смею называть себя главой высшего Совета по местности, в которой произошли данные события. Сегодня имею честь быть для вас судьей и палачом если на то будет воля Совета. Итак, мы собрались здесь в силу того, что дочь ныне бывшего киллера Фабио: Милена… Фамилия ваша, стало быть, утеряна Советом или была неизвестна нам, отказалась служить Совету и нарушила параметры договора между Советом и киллерами. Вместе с отцом они Фабио пустились в бега и оказали сопротивление своему задержанию, объединившись при этом с Сергеем Петровичем дабы свергнуть Совет и убить Правительство Сообщества Киллеров. В связи с чем мы вынуждены были идти на крайние меры чтобы остановить вашу группировку, теперь ваша участь будет рассмотрена Советом, и вы будете либо наказаны, либо приговорены к смерти.
Далее девятеро членов высшего Совета начали перешептываться и решали каким образом наказать этих безжалостных убийц, которые осмелились перечить Совету восстав против него, пытаясь свергнуть сначала Низший, а затем и Высший Советы киллеров – не упуская из виду и этой детали, которою по каким-то причинам не озвучили.
– Прошу тишины! Итак, подведя итоги и принимая во внимание всю виновность вашего преступления мы пришли к заключению о помиловании. Вы проведете всю оставшуюся жизнь в нашей тюрьме и умрете в ее стенах, как заключенные, ослушавшиеся Совета. Апелляции против вышеуказанного приговора рассматриваться не будут, уже сегодня вы окажитесь в тюрьме особого режима для таких преступников, как вы. Я надеюсь, для вас это послужит уроком, который вы несомненно усвоите. Так или иначе вы умрете позорной смертью, в то время как могли бы послужить Совету добрую службу. Желаю вам скорейшей кончины дабы спасла она вас от той участи, которая может убить в вас всякую человечность. Дело можно считать завершенным, а приговор внесенным в исполненье.