Глава 11.
Огни, идущие вдоль дороги от фонарей, освещающие ее и соединяющиеся в одну длинную полоску света, шли своей нескончаемой линией и в то же время стояли на месте. Машины пролетали на скорости оставляя за собой порыв ветра и красные огни задних фар пытались догнать машину размытым светом словно отделившимся от нее. Ночь растиралась по небу. Деревья, которые дышат вместе с нами, которые дают нам жизнь, воздух, эти живые благодетели мрачно стояли как тень среди лунного света и смотря в глубь этих деревьев можно подумать, что ночью лес обретает иной вид неведомый дню. Темная пучина веток с листьями, зелень, которая приобрела ужасный оттенок, крик совы посреди ночи являли миру другие атрибуты леса, и там, где днем мы находим пристанище, ночью оно обретает черты зловещей пасти силящийся поглотить дремлющих своих обитателей.
Сергей, Милена и Фабио шли вдоль дороги. Близился рассвет. Шли они молча, смотря кто куда и думая каждый о своем. Впереди уже выглядывал город, который с каждым шагом словно отдалялся от путников.
Ночью всегда наступает такое мгновение, когда ноги не держат, а глаза слипаются, сознание уподобляется капризному ребенку, а инстинкты подозревают каждого в чем-то плохом и предумышленном. Невольно мысли начинают крутиться по кругу, стремятся в самую глубь, в такой же темный лес как этот только в собственной голове, и лес этот мысленно накрывает мыслителя темнотой и мраком, настилает один мрак на другой. Он точно падает в темный колодец, даже не понимая того, что происходит и разворачивается моментально.
– Город уже виднеется. – Заметил Фабио, а про себя он отметил, что тишину нарушил не только он, но и птицы, которые начали петь свои песни.
Сергей глядел по сторонам и шептался с самим собой. Фабио заметил, каким напряженным было его лицо и догадался что мысли того целиком направлены на Наставника. Возможно, он снова общался с ним или витал в облаках царства грез оставляя свое тело на попечение товарищей. Путь был долгим, но оставалось немного до города, чувствовалось что надвигается сильный ветер и, возможно, дождь, но присутствовало так же то напряжение кое бывает, когда судьба вскоре сделает очередной ход.
– Ты не устала Милли?
Милена ничего не ответила лишь украдкой взглянула на отца и покачала головой.
У кого-то громко замычал живот. Сергей начал пощелкивать пальцами продолжая шептаться с самим собой.
Фабио задумался и отошел глубоко в свои мысли. Ему казалось немыслимым все случившееся. Мысли то и дело уносили его в те края, которые ранее не были ему доступны, они пугали его своей широтой и размахом, так ученный пугается тому, что в итоге открыл для себя и остального мира. Происходящее же тревожило Фабио не меньше, казалось, эта надломленная колонна, которая ранее поддерживала его и не давала ему повода для отчаяния в один прекрасный момент треснула и дала слабину и куда бы он ни повернул свой взор, куда бы ни глянул всюду ему мерещилась засада и от этого он сходил с ума. Легче было сидеть в темнице нежели решать что-либо с неясным умом и в эту пору будучи усталым, голодным и странствующим Фабио в конец загнала в угол неизвестность.
– Я хотел бы обернуть все вспять и повернуть обратно. Кинуться бежать без оглядки, смотря лишь вперед перед собой, не останавливаясь ни перед обрывом, ни перед врагами. Двигаться до тех пор, пока не почувствую жжения в груди, бежать совершенно не предполагая, что же ждет меня в конце пути, ведь недаром бегуны, в конце длинной дистанции, вступая на финальную тропу, когда казалось весь путь уже позади и все уже кончено, спрашивают себя: «а что будет дальше? Что теперь?», бежать не оглядываясь чувствуя, как сознание расширяется вместе со всей вселенной, а тело устает и перестает подчиняться подобно возгордившемуся быку в поле. Передвигать ногами, сменяя виды, погоду, температуру тела, сквозь туман, дожди и грозы, сквозь безмерные поля пшеницы и кукурузы, бежать высунув язык, который просил бы о пощаде, через боль и агонию. Я бы бежал пока в один момент не перешел бы на шаг, а потом все бы закончилось, солнце медленно упало бы за горизонт и растворилось бы в нем оставляя лишь краски на небе, тогда-то я и упал бы на землю подчиняясь непреодолимой силе притяжения. Я посмотрел бы на закат и подобно тому, как солнце закрывается и прячется, пряталось бы и мое солнце в собственных глазах, закрываясь веками. Мое тело завершило бы свой последний путь, и мне не пришлось бы больше задавать себе вопросов: что же дальше, что же после, нет, все бы уже закончилось. Понимаете?