Сергей пришел к выводу что не может больше противостоять ни себе ни другим, у него было достаточно времени чтобы обдумать все до последней мелочи. В первую очередь он не хотел быть лишним грузом для Фабио и только поэтому он ушел, но вскоре последовала вспомогательная мысль, которая и свела на нет всю его жизнь выявив ее перед ним как вещь изжившую себя и тяготившую остальных – сделать сей вывод довольно просто но формируется и берет свои истоки он куда глубже чем кажется на первый взгляд, так же как и корни деревьев мысль стремится и углубляется вниз достигая самых потаенных мест человека. В частности, такая маленькая деталь как мысль сформированная и выведенная в нужную минуту способна обратить вспять чью-то жизнь или даже убить.
Бежать всегда легче, чем бороться, а убивать себя легче чем жить, но никогда не знаешь, как все в итоге сложится, эта война что мы ведем сами с собой, порой обыгрывает нас, одолевая и орудуя одной рукой, в то время как мы бьемся всеми двумя. Нас опрокидывают, и нам хочется кричать, крик затаивается где-то внутри, в самом сердце, дабы потом превратиться в горькие слезы отчаяния и безнадежности, а слабость, о которой ранее не могло быть и речи вдруг оказывается сильнее той силы что некогда превосходила ее.
Полная безысходность бьет с невероятной силой именно туда, где меньше всего ожидаешь, она приказывает нам и заставляет внимать ее зову. Никогда еще безысходность не была столь беспощадна как сейчас, она словно наглая старуха, что все время копошится рядом и нашептывает невесть что. Со временем дышать становится тяжелее как во сне, да именно так, и ты не видишь выхода из этого сна, пытаешься карабкаться в гору, выбраться из лабиринта, ощупываешь каждый предмет дабы убедится в его действительности, задыхаясь и спохватываясь ты спасаешься бегством, тогда и приходит мысль что это сон, и чтобы проснуться нужно умереть.
И как коварна эта мысль! Что многих погубила собой, забрала с собой в мир, где не светит солнце, буря что охватила море, внушила ее гостям что она никогда не закончится и гости ее не в силах больше терпеть ненастье и беспощадную муку совсем не дождавшись каких-то пару мгновений, поверив и вняв зову безвыходности решились на отчаянный шаг, потонув в этом же море, которое могло спасти их, но в итоге поглотило тех, кто так рьяно поверил в ее сказки, кто потерял надежду на всякое чудо, кто перестал верить своему собственному сердцу, шагая навстречу неведомому зову, который одурачил их, оставив ни с чем, и как опасен этот зов, и то к чему он нас порой призывает!
Так Сергей и оказался на одном из мостов прекрасного ночного Петербурга одолеваемый сомнениями, укусами собственных мыслей и укоров беспощадной совести. Стояла ночь, люди скрылись в домах от ветра и непогоды, от врагов и завистников. Луна светила ярко, Сергей опирался об перила моста и смотрел на речку, в которой отражалась движущаяся и ширящаяся луна. Послышались чьи-то шаги, что вскоре исчезли. Слова, которые нельзя было разобрать, раздавались из окон, где горел свет. Вероятно, кто-то решил выяснить отношения прямо в эту едкую минуту. Слова высились в тоне, а после тем же стремительным темпом понижались – то был спор вызванный агрессией дабы лишь усугубить расшатанное положение между двумя людьми. Внезапно спор прекратился так же резко, как и начался.
Тишина настала мгновенно, но тишины не было в голове Сергея, сейчас внутри него велась борьба, которая решала всю дальнейшую его судьбу. Он мог прыгнуть и поставить точку утонув в отражении луны, топя в темной речке на веки вечные все мысли и терзания души. Он пытался наконец понять, что является причиной несчастья, ведь перед столь отчаянным шагом следует прокрутить все воспоминания, убедиться в их весе и в очередной раз разувериться в себе.
«Воспоминания… – думал Сергей, – что же есть воспоминания? Отчаянные мысли преступника, или же благие мемуары того, кто считает себя святым? Чертовы воспоминания, чертова жизнь, с ее прериями, невзгодами, дурными последствиями и безысходностью, что мать его так сильно вынуждает меня сделать то, о чем сожалеть я уже не буду. Дрянный зов судьбы, чертова жизнь, где мы теряем тех, кто нам так дорог, но в то же время не ценим тех, кто есть сейчас, на кой черт нам оно? Пустая трата времени, где от нас останется лишь надгробная плита, да две даты, одна хорошая, та, что спасла от мира сего, другая плохая, что ввела нас сюда, в обитель страданий, муки, лжи и бедствий, словно бы даты заключенных в это мир, тех, что отсидели в ней свой срок и были наконец освобождены. И как коварно подвергать нас этой пытке, как коварна жизнь, в которой знающий будет тонуть со своим знанием, а слепой к знаниям и понимаю мира будет счастлив, чертова гармония, тьфу! Невообразимая ложь, сон, который никогда не кончится, дьявольские ухищрения! Что это за боль, преследующая меня? Я спасся от смерти в тюрьме, хотя она была так близко, что дышала мне в спину холодным ветерком, я смотрел в дуло пистолета и почувствовал себя мертвым всего на мгновение, так я потерял все чему учил меня когда-то Наставник, как мог я предать его память, как мог я так опозорить его? Как можно ненавидеть себя и жить с собой же? Черт возьми!»