– Был ли это сон? Черт ничего не понимаю, что же такое мать его происходит? Я просто медитировал, я не мог видеть его…
Он взглянул в окно и удивился: спал ли он вообще? Сергей начал искать часы на стенах и нашел их у двери в прихожей, время заставило его всерьез задуматься. Он размышлял, мыслил и не понимал, проспал ли он сутки или же вовсе не спал? К тому же, как назло, он не помнил ни числа, ни дня недели вчерашнего дня. Он включил свет и сел в маленькое узкое кресло, которое вдобавок ко всему прочему было неудобным и жестким, но сесть на кровать он не решался, опасаясь, как бы вновь не забыться во сне и не потерять драгоценное время.
– Нет, не важно черт возьми! Сейчас не до этого. День, месяц, наплевать на все! Мне нужно отыскать Фабио, нужно как можно скорее вернуться к ним! Такое гадкое ощущение, словно назревает что-то дерьмовое, где-то там в темноте. Нужно бежать, бежать быстрее!
Сергей встал и начал нервно ходить вокруг комнаты в поисках каких-либо вещей, которые ему не хотелось оставлять, но поиски не обвенчались успехом так как он не помнил брал ли он что-либо с собой. Сергей отмахнулся и вышел из номера. Спустившись вниз, он застал спящую девушку в роли администратора.
– Просыпайся милочка! – Шепнул он ей на ушко словно родной жене. Так и не раскрыв своих глаз девушка проснулась, затем потянулась и только после посмотрела на Сергея вызвав у него эмоциональное потрясение одним лишь своим взглядом. В душе своей он чувствовал длинную реплику, которая едва не вырвалась из его уст, но он вовремя спохватился и произнес лишь несколько невнятных слов.
– Что простите? – Сонно отозвалась она, поправляя спутавшиеся волосы, но несмотря на это и даже невзирая на помятую ото сна блузку она все равно являлась для Сергея необыкновенной женщиной со всей своей коварной красотою и очарованием, а также острым носиком, по которому хотелось щелкнуть пальцем. Тело наполнялось чувствами как сосуд, вобравший в себя воду. Девушка старалась преодолеть сонливость, Сергей же боролся с самим собой и осознав, что нет времени кривляться он произнес:
– Вот деньги за… – Сергей забыл в каком номере он остановился и замер с открытым ртом, – на третьем этаже, номер, черт его, забыл. – Он покопался еще и достал пару лишних купюр. – Вот еще на чай, за то, что я забыл какой у меня там мать его номер. Всего доброго, прекрасная леди, я надеюсь это не последняя наша встреча милочка.
Администраторша все еще не понимала, что происходит, поскольку сонливость не ослабила былой хватки и не успела она опомниться как входная дверь отеля распахнулась, а тень Сергея стала медленно исчезать за ее пределами.
На улице Сергея встретил туман. Воздух был влажным, тревога усиливалась, а такси нигде не было видно и тем более была его досада, ведь он вовсе не помнил, где остановился. Сергей проклинал тот сон что смешался с похмельем, одаряя его тем двойным ударом забытия и дезориентированности что пробудил в нем тревогу, которая, не переставая душила его точно змея, завившаяся вместо шарфа вокруг его шеи. Он прекрасно понимал всю трагедию своего положения и всю комичность данной ситуации. Он мог с легкостью посмеяться над собой, разразиться хохотом и исступленно забить себя в грудь, закричать, застонать и заплакать, но перемена, произошедшая с ним, не позволила ему поддаться чувствам. После встречи с Наставником Сергей начал взирать на жизнь совершенно по-другому, но оставалось кое-что бывшее для него неразрешенным и это-то и являлось причиной тревоги и поспешности.
Глава 2.
Безмятежность окутывала пространство без того мрачного города и там, где спокойствие сулит умиротворение, в северном же Петербурге обнаруживается страшным предзнаменованием. Постепенной чередой зарождался туман что расцветал точно букет цветов на солнечной долине, но там, где приходится мгла проступает и ночь тень которой подталкивает жителей в постели, как крыс по норам.
Город мгновенно приобрел свой излюбленный оттенок пепельной серости, который никак и нигде не проявляется столь часто и безукоризненно, как гость сумевший втереться в доверие своего хозяина или шут что достиг снисходительности короля туман правил двором пока жители мирно дремали на боках. Ночь, кажется, никогда не проявляла столь мрачные тона в своеобразном искусстве тьмы и тени и надо отдать ей должное тот мрак, что сгустился как нельзя кстати вписывался в контуры зданий и чрезмерно искусно вырисовывал те их детали, что были неприметны при свете дня.
Густая тьма заполняла собой все возможное. Полупрозрачный туман властвовал и правил на земле пока мирные граждане не ведали того, что вершиться за пределами их убежищ, а небеса были закрыты облаками, что сгустились, спустившись, кажется, на самую землю спутываясь с туманом. Облака окутывали уличные фонари, что светились ярко и приглушенно и свет что исходил лишь от фонарей, выделял тем самым краски, сверкавшие на полотне улиц.