Леля. Если ты ему не веришь, как же ты можешь ехать?
Ирина. Вот я и говорю…
Леля. Книжки — в красный уголок. Давайте.
Женька. Можно подумать — здесь умные люди живут. Полбиблиотеки собрали.
Девушки стали выносить книги. Вошел Бибичев.
Бибичев. Комелькова, задержись.
Леля осталась.
Бибичев. Чего же бледная такая… Погуляла бы немного. Кислород необходим.
Леля. Ладно, Юра. Если по делу — говори.
Бибичев. По делу, по делу… В общем, так. Звонили из «Комсомольской правды». Просили, чтобы кто-нибудь написал в газету статью, под названием «Нам стыдно за подругу». О девушке, которая относится легкомысленно, в общем, о моральном облике.
Леля. А я тут при чем?
Бибичев. Ты лучший комсогрупорг. Кому же писать, так не тебе.
Леля. Нашел фельетониста. Я и писать-то не умею.
Бибичев. Кандидатуру нужно подобрать. Чего греха таить, что, нет у нас таких, что ли? Лель! Навалом! Эта вот (показывает на Надюшину койку.) Подарок… Да? Нет? Эта вот… замуж в заграницу собралась… Здесь никого себе не нашла.
Леля. А почему обязательно из нашей группы?
Бибичев. Давай из другой. Из какой? Тогда почему не из вашей? Потому что для киножурнала снялись? Наоборот, хорошо. Не боимся критиковать авторитеты.
Леля. Я писать не буду.
Бибичев. Леля! Там просили. Там очень просили. Чтобы в результате статьи каждый оглянулся на себя… Спросил бы себя честно, по-комсомольски: а правильно ли он живет сам?.. А нет ли подобных среди подруг, друзей?.. Кто-нибудь все равно напишет. Какой-нибудь корреспондент. Лучше уж мы сами.
Леля молчала.
— А насчет кандидатуры подумай, Леля. Серьезно подумай. Хорошенько приглядись.
Вошли Надюша, Женька, Ирина.
Надюша. А кровати кто обратно поставит?
Женька. А Бибичев ребят обещал прислать — молодых, стройных, высоких…
Бибичев. А ну! (Помогает поставить кровати. Лихо, весело.) Ну, я пошел.
Леля. Подожди, подожди.
Бибичев. Леля! Леля, ты что?
Леля. А с детским садом как быть?
Бибичев. Я же говорил — позвоните.
Леля. Я звонить не буду.
Бибичев (вздохнул). Так надо, Леля. Понимаешь? Надо! У меня все. (Уходит.)
Женька. Подруга! По правде не проживешь. Учись у Надюшки.
Надюша. Что это — у меня?
Женька. Иди-иди, расскажи Феденькиной матери, как ты к оператору подъезжала.
Ирина. Сказали бы по-честному: в садик не ходим, сниматься не будем.
Леля. Только что на бюро отчитывалась.
Женька. Вот, не надо врать вам, комсоргам.
Взяла зеркало, принялась наводить красоту.
Леля. Шла бы ты… мазаться в умывальную.
Женька (раскинув руки). Повторяем танец. Па-де-зефир. Движение ветерка. (Напевая мелодию, танцует.)
Леля. Почему вчера на комсомольском собрании не была? Стали проверять — тебя нет.
Женька. Я была. Прения начались, я ушла.
Леля. Почему?
Женька. Скучно стало, подруга.
Леля. А от кого это зависит? От нас же самих.
Женька. Что от нас зависит? Позовут — мы проголосуем.
Надюша. Чья бы корова… Только и делаешь — всех критикуешь.
Женька. А если у меня критическое направление ума?
Надюша. Критиковать легче, чем делать.
Женька. Хватит! Надоело. Счастливо оставаться!
Леля. Куда?
Женька. В клуб «Первое мая».
Леля. Смотри, Женя, смотри.
Женька. Чего это мне смотреть?
Леля. Каждый раз попадаешь в какую-нибудь историю.
Женька. А я виновата, что ко мне пристают?
Леля. Ко мне что-то никто не пристает.
Женька. Нашла чем хвалиться.
Леля. Потому что я знаю им цену.
Женька. Я тоже знаю, не волнуйся.
Ирина. Девки! Да что вы такое говорите! Слушать страшно. Люди всем жертвовали ради любви, сколько таких примеров! Я даже предание такое читала: в мире разбросаны половинки. И эти половинки всю жизнь ищут друг друга. И только когда они встретятся…