Глава 14
Котону, Бенин.
Шесть дней назад.
Доктор Ариетта Хласек откинулась в кресле, уперев подбородок в сведенные пальцы. Ее лицо выражало целую гамму чувств: сомнение, тревогу, боль. По другую сторону стола сидели еще двое врачей: измотанные дорогой, с запавшими от усталости глазами, подавленные. Оба старались держаться прямо, а руки непроизвольно теребили кипы отчетов и лабораторных анализов, которые они держали перед собой.
— Я… я не знаю, что и сказать, — начала доктор Хласек. — Происходящее переходит всякие границы; но то, как вы это подаете… Не знаю.
Та из врачей, что помоложе — Рина Пэнджей, — подавшись вперед, севшим голосом озабоченно произнесла:
— Доктор Хласек, мы провели тесты, сличили — произвольно — показания двух разных лабораторий. Они буква в букву совпадают с нашими.
— Она права, Ариетта, — подал голос Томас Смитвик. — Кстати, ваши сомнения мне понятны. Я и сам поначалу, когда Рина обрисовала мне всю картину, не поверил. Я проделал все мыслимые и немыслимые тесты, некоторые из них по нескольку раз. Здесь даже другого лабораторного анализа не требуется; просто нет поля для ошибки.
— Но, — заметила доктор Хласек с полуулыбкой, — чтобы генетическая болезнь и вдруг таинственным образом мутировала в передаваемый через воду патоген? Извините, таких прецедентов в мире еще не было.
— Возможно, — кивнул Смитвик. — Если… Если речь не идет об утечке биологического оружия из лаборатории.
— Вы думаете, в этом суть вашей находки? Новое биооружие, вышедшее каким-то образом из-под контроля и попавшее в водосток Уэме? Ну знаете… А кому вообще такое взбредет в голову? Более того, кто бы взялся финансировать подобные исследования? Абсурд, фантазия!
— Вы, видимо, не слышали? У нас на сегодня три сотни инфицированных больных! — выпалила доктор Пэнджей, тут же, впрочем, спохватившись.
Доктор Ариетта Хласек была региональным директором ВОЗ и серьезной политической силой в ООН — один из самых титулованных врачей Швейцарии, трижды номинированная на Нобелевскую премию. Терпеть такую бестактность доктор Хласек не стала и осекла Пэнджей суровым взглядом льдисто-голубых глаз.
Рина Пэнджей, опустив ресницы, промямлила что-то оправдательное.
— Ариетта, — попытался смягчить обстановку Смитвик, — моя молодая коллега крайне измотана. Все это время она была в гуще событий: пеклась о сотнях пациентов у себя в лазарете, разъезжала по селам собирать образцы, помогала хоронить мертвых. Она держится из последних сил.
— Я ценю усердие и верность профессии, — не без едкости сказала доктор Хласек. — И тем не менее поверить во все это непросто. Репутация нашей организации строится на достоверности. У нас уже бывали в прошлом ложные сигналы с мест, ослаблявшие к нам общественное доверие, да и финансовую поддержку, если на то пошло.
Смитвик покачал головой, видимо тоже понемногу теряя терпение.
— В данном случае речь идет не об однодневной панической вспышке вроде вызванной в прошлом году лихорадкой Эбола. Это настоящий кризис, подтверждаемый неоспоримыми свидетельствами. — Взяв кипу бумаг, он бухнул их перед почетной докторшей. — Все это срочное и требует немедленного действия!
Строптиво вздохнув, доктор для вида перелистнула пару дел, после чего взглянула на врачей.
— Поймите меня, Томас и… доктор Пэнджей, — совладав с эмоциями, сказала она. — Я буду действовать. Но все это требует колоссальной осторожности. Вы сейчас положили мне на стол мину замедленного действия. Если вы в своих догадках правы — а я, кстати, предупреждаю, что тщательным образом перепроверю все результаты, — тогда мы начнем действовать; но все это очень легко может вырваться из-под контроля. А при существующих политических и религиозных разногласиях, двойных стандартах общественного здравоохранения, образования… Необходимо точно рассчитать, какой дозой следует подавать информацию.
— Так ведь люди гибнут! — не выдержала доктор Пэнджей.
— Что ж, и гибнут, — со вздохом согласилась доктор Хласек. — А сколько их еще умрет, пока мы все выверим и подготовим соответствующий протокол. И тем не менее если мы не будем продвигаться с предельной осмотрительностью, их умрет куда больше в наступившей панике. Томас, вы же видели — скажите ей.
Смитвик, нехотя кивнув, похлопал Пэнджей по руке.
— Она права. Паника сметает линии коммуникаций, служащие людям в буквальном смысле спасательным тросом. Появятся не только кочующие вслепую орды беженцев, что сделает эффективное лечение невозможным; объявятся всякого рода местные властители и криминальные кланы, мародеры и разбойники, обирающие нас дочиста, налагающие лапу на запасы лекарств, еды, чистой воды. Нет, доктор Хласек абсолютно права: у нас должна быть взвешенная, сбалансированная политика, а иначе получится, что мы лишь брызжем бензин в огонь, который ты обнаружила.